Человек, который любил детей - Кристина Стед
– Убью! – пыхтела она. – Столкну вниз! И плевать, если сама упаду! Шею тебе сломаю!
Сэм зажал ей рот своей большой ладонью. Задыхаясь, она пыталась вырваться и, наконец, впилась в его руку зубами.
– Хенни, Хенни! – в отчаянии крикнул Сэм. – Замолчи! Ведь дети все слышат.
Наконец она отодрала его руку от своего лица.
– Гадина, сволочь, – вопила Хенни, обезумев от ярости, – подонок, скотина, гнусная потная свинья!
Она изрыгала ругательства, каждым бранным словом будто отбивая ритм.
– Хенни, заткни свой грязный рот! – Сэм отскочил от нее к комнате Луи, испытывая отвращение и к жене, и к этой чудовищной перепалке.
Дети, собравшись на нижнем этаже, словно к полу приросли, с дрожью слушая родительский ор. Луи упала на кровать и сидела в оцепенении, чувствуя, как бешено колотится сердце. В этот раз всех поразила не сама ссора и даже не угрозы убить, а остервенелость взаимной ненависти родителей. И главное, из-за чего возник скандал? Разразился на пустом месте. Дети никогда не задумывались о причинах ссор родителей, считая, что все взрослые – неразумные, жестокие существа, действующие под влиянием собственных чудовищных настроений и эгоистических побуждений. Но в этот раз, похоже, ими двигало что-то другое.
– Эрнест, Эрнест, Луи, – визжала Хенни, – ваш отец меня ударил! Караул! На помощь! Эрнест, твой отец меня убивает! Помогите…
Луи вскочила с кровати и выбежала в коридор:
– Оставь ее в покое.
– Хенни, Хенни, уймись, пока и вправду тебе не врезал! – в отчаянии вскричал Сэм.
Хенни ринулась к окну в своей комнате, которое находилось в задней части дома, ближе всего к соседям (но все же на удалении ста пятидесяти ярдов от них).
– Я позову миссис Пэйн, – исступленно надрывалась она, – всем расскажу, что ты вытворяешь, тебе это даром не пройдет, подлый, мерзкий убийца! Ты мнишь себя возвышенным гением, вечно пустословишь, рассуждая о науке и понимании человеческой натуры, так что от твоего краснобайства выть хочется до безумия! Ты у нас гениальный руководитель, способен решать мировые проблемы, а на самом деле тебя интересуют только другие женщины, чертов лицемер, гнусный никчемный ханжа, святая добродетель! У тебя на уме одни женщины – ученые женщины, юные девицы, а тут твоя жена… Я напишу во все твои научные общества, напишу в Департамент защиты природы, пусть узнают, во что ты превратил мою жизнь – избиваешь меня, убиваешь… терпеть это нет сил! Только и умеешь что угрожать, а сам палец о палец не ударишь, ничего не делаешь для того, что дало бы мне шанс выбраться из этой западни! Только и ждешь повода, чтобы украсть у меня моих детей! Ничего у тебя не получится, не получится! Я убью их всех, сегодня же убью! Налью тебе в глотку твой вонючий рыбий жир и убью своих детей! Ты их не получишь… Вот уж завтра будет зрелище для всех! Попробуй им объяснить, что произошло, попробуй объяснить Господу или в аду, куда б ты ни попал…
– Луи, – строго сказал Сэм, – иди окати мать холодной водой, заставь ее замолчать. Если она тебя увидит…
Смущенная растерянная девочка вошла в комнату мачехи, и только взгляд Хенни упал на нее, как она принялась осыпать ее самыми непотребными оскорблениями, затем вытолкнула Луи на лестницу, заперла дверь и крикнула:
– Я сведу счеты с жизнью; скажи своему развратному отцу, чтоб ушел вниз. Я убью себя, покончу с собой, жить так выше моих сил!
– Мама, мама! – умоляла ее Луи.
Эрни, только что поднявшийся наверх, бросился к комнате матери, стал колотить в дверь, крича:
– Не надо, мам, не надо, прошу тебя!
Хенни умолкла. Луи безутешно рыдала, прислонившись к двери, а Эрни, казалось, лишился рассудка. Он осел на пол у ног старшей сестры и заревел.
– Ничего она с собой не сделает, – нервно произнес Сэм.
Малыши внизу хныкали, скулили, и Сэм жестом велел Луи спуститься к ним, но она льнула к двери и все повторяла:
– Не надо, мама, не надо!
Вдруг они услышали, как отодвигается щеколда. В дверях появилась Хенни с белым как мел лицом, на котором темнели угольно-черные глаза.
– Вон отсюда, нытики, оставьте меня в покое.
– Хенни… – начал Сэм.
– Еще хоть слово скажешь мне, – в ярости заорала она, – в ту же минуту горло себе перережу!
Все поспешили уйти, оставив ее за запертой дверью.
Она сидела у себя несколько часов. Луи, стараясь не наступать на скрипучие ступеньки, бесшумно поднялась по лестнице, на цыпочках подкралась к ее комнате и, затаив дыхание, встала под дверью.
– Кто еще там за мной шпионит? – крикнула Хенни, перестав рвать бумаги.
– Мам, принести тебе чаю? – робко спросила девочка.
– Да, – не сразу отозвалась Хенни, – я приму фенацетин. Голова раскалывается от боли.
Наконец Луи увидела мать. Хенни была одета, словно собиралась в город, но в ответ на удивленный взгляд Луи лишь что-то проворчала. Из ее комнаты на лестницу проникал запах гари, и Сэм сразу же бросился наверх, стал барабанить в дверь, спрашивая, что она там делает, но безрезультатно. Некоторое время спустя Хенни сошла вниз. На ней была старая красная шляпка, которую она носила прошлым летом. Сэм тут же преградил ей путь, спросил, куда это она собралась, намерена ли возвращаться домой, заявил, что запрещает ей появляться на улице в кокетливой шляпке, в которой она похожа на восьмидесятилетнюю старуху. Он сорвал шляпку с ее головы. Луи тут же подбежала, кипя от негодования, крикнула Эрни, требуя, чтобы он защитил маму, но тот был слишком подавлен происходящим, не знал, как и когда ее защитить. Наконец Хенни, в черной шляпке, вырвалась из дома и неуклюже побежала по улице, всхлипывая и на ходу поправляя воротник блузки. Эрни, бледный, с мокрым от слез лицом, кинулся за матерью, вопрошая, вернется ли она домой.
– Не знаю, – ответила Хенни невыразительным тоном.
– Я еще увижу тебя?
– Не знаю.
– Куда ты идешь?
– Не знаю.
– Мама, – разревелся Эрни, уткнувшись лицом ей в пояс, – неужели ты убьешь детей?
– Что за глупости! Я предоставлю это вашему отцу.
– Мам, ты вернешь мне мои деньги?
– Думаешь, у меня есть деньги, несчастный? Я не знаю, есть ли у меня хоть что-то. Наверное, мне придется просить милостыню на улице, чтобы купить билет на поезд, или на коленях ползти к Джиму Ломасне, чтобы добыть хоть один доллар; а может, для этого мне придется вместо его жены вымыть пол у них в доме. Откуда, по-твоему, берутся деньги? Я никогда не смогу расплатиться с тобой, Эрни, так что тебе лучше уже сейчас свыкнуться
