Человек, который любил детей - Кристина Стед

– И если у одного из близнецов болит нога, – вмешался Эрни, привлеченный рассуждениями отца, – второй тоже чувствует в ней боль. У нас в школе одного мальчика сильно ударили по ноге мячом, и у его брата тоже нога разболелась, – рассмеялся он.

– Загадка природы, – сказал Сэм, – хоть в этом и есть большое неудобство. Но все равно они не должны быть неженками, ни один, ни второй.

Чан, в котором варился марлин, чистили и песком, и содой, но от рыбного запаха избавиться так и не удалось. Этот запах забился во все трещины старого цементного пола, им пропитались деревянные стены и полки, дымоход, лохани, стиральная доска, отжимной каток, ящики для белья и грязная одежда. Наполненные жиром четырнадцать бутылок были сальными снаружи. Сэм наконец бросил уборку и решил поэкспериментировать с полученным рыбьим жиром, который уже отстаивался, давая осадок. Он смазал им велосипед, излишки вытирая тряпками; смазал свои старые коричневые походные ботинки, растрескавшиеся и задубевшие от весенней грязи; смазал ржавое железо. Натер рыбьим жиром ноги Томми, надеясь, что это убережет сына от чирьев, которые обычно выскакивали у него весной. Бутылку самого лучшего рыбьего жира он велел отнести Хенни, попросив передать ей, чтобы она попробовала жарить на нем. После он внезапно почувствовал смертельную усталость и сказал, что должен немного вздремнуть перед тем, как опять полезет на крышу.

Снова вышло жаркое солнце, и дом погрузился в тишину послеобеденного отдыха, который всем был необходим. К тому времени тяжелый смрадный запах рыбьего жира невидимыми клубами окутал весь дом, въевшись в каждую его частичку. Одного марлина, которого они мяли, месили, разносили по двору, делая из него жир и удобрения, оказалось достаточно, чтобы Спа-Хаус навсегда приобрел свой собственный характерный запах. Незадолго до полдника в четыре часа, когда все еще отдыхали, Хенни, в одном из своих шелковых халатов, вышла во двор и осмотрелась. Ей казалось, что запахом марлина провоняло все вокруг, но, возможно, у нее просто разыгралось воображение. Чан, по крайней мере, был вычищен. В прачечной на полке стояли в ряд бутылки, подписанные крупным почерком Сэма: ДЛЯ ЖАРКИ РЫБЫ, ВЕЛОСИПЕДНАЯ СМАЗКА, МАРЛИНОВЫЙ БАЛЬЗАМ, МАСЛО ДЛЯ ВОЛОС, ЖИР ДЛЯ ОТДЕЛКИ КОЖИ, ЖИР, ЖИР, ЖИР… Хенни вернулась в свою комнату, но едкий мерзкий запах рыбы настиг ее и здесь. Она ощущала его на своих волосах, а на подушке, на которую она преклоняла голову, осталось едва заметное пятно. На библиотечной книге тоже виднелся след от жирного пальца. Она взяла в руки свои старые тапочки: от влажных подошв в нос била рыбья вонь. На подоле ее серого шелкового халата темнели грязные разводы. В этот момент, пыхтя от быстрого подъема по лестнице, к ней вошла Эви. Она протянула матери маленький флакон.

– Папа говорит, чтобы ты пользовалась этим вместо кольдкрема[164]. Он настоятельно просит, чтобы ты попробовала, потому что китовый жир благотворно действует на кожу.

Хенни молча взяла флакон и, стоя в дверях комнаты, смотрела, как Эви, всем своим видом выказывая неодобрение, спускается вниз. После, разгневанная, она ринулась в комнату Луи, чтобы пожаловаться ей на отца, который был невыносим в своей наглой заносчивости. Луи крепко спала на нерасправленной постели, закинув ноги на спинку кровати; на груди у нее лежала открытая книга.

4. Разболелась голова

Хмурясь, Хенни смотрела в окно на пеструю реку, потом вернулась в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь. Из выдвижных ящиков, которые были заперты долгое время, она вытащила связки бумаг и старых писем, стала их перебирать.

Внизу звонил телефон, но к нему никто не подходил, и скоро звонок разбудил весь дом. Эрни прибежал на второй этаж и, отдуваясь, взволнованно сообщил:

– Мам, это мисс Уилсон, учительница Томми.

– Скажи ей, что меня нет дома.

– Она спрашивает, нельзя ли увидеться с тобой на минутку, если она придет?

– Скажи ей, что меня нет дома.

– Ладно.

В тот же момент Сэм крикнул со двора:

– Эй, Томмо, к нам в гости придет твоя учительница.

– Не суй свой нос куда не просят, – недовольно буркнула Хенни.

Разбуженная звонком Луи пришла узнать, правда ли, что их навестит мисс Уилсон.

– Нет, нет, нет, – ответила Хенни.

Сэм в коридоре устроил допрос Эрни.

– Твоя мать велела тебе солгать, и ты солгал, вопреки тому, что я тебе говорил? – допытывался он.

До Хенни донеслось невнятное брюзжание.

– Опять беда, – сказала она, обращаясь к Луи. – Хоть бы он сдох! Неужели Господь послал его, чтобы мучить женщин?

Потом Эрни прибежал наверх с испуганным лицом:

– Мам, папа говорит, ты не должна заставлять нас говорить неправду.

Перегнувшись через перила, Хенни обругала Сэма.

– Заткнись! – крикнул тот в ответ.

Эрни стоял на лестнице между родителями, не зная, как ему быть, а Луи ретировалась в свою комнату.

– Ждешь не дождешься в гости старую деву, чтобы поплакаться ей! – крикнула Хенни.

Сэм отпихнул Эрни в сторону и стал подниматься на второй этаж, рыча, чтобы она «заткнула пасть».

– Теперь ты меня не заткнешь, – рассмеялась Хенни. – Правды захотел – будет тебе правда. Он требует правды, а сам затыкает мне рот. Оставь меня в покое! Это мой дом. Вон иди и сиди на берегу и шмотье свое с собой забери! Я до чертиков устала отстирывать его от рыбы, меня тошнит от твоих поганых бумажек с высокопарными глупостями!

– Хенни, – рявкнул Сэм, – замолчи или вон из моего дома! Ты себя дискредитировала, и теперь я здесь хозяин! Не уйдешь сама, выгоню силой закона!

– Убирайся, вон убирайся, – хрипло завизжала Хенни, – не то я убью тебя, убью! Ты только этого и ждал, грязное чудовище, выжидал, вынюхивал, подкарауливал момент, чтобы забрать моих детей! Только тронь их – я тебя убью, только попробуй меня выгнать – убью! – Она резко обернулась к Луи, в задумчивости стоявшей в дверях своей комнаты, и, тяжело дыша, крикнула: – Луи, никогда не позволяй мужчине поступать так с тобой. Никогда не поступай так, как его женщины. Дети для женщины – святое, плоть от плоти ее. Не позволяй ему это, никогда не позволяй! Он многие годы выжидал момент, чтобы отобрать у меня детей; этот подонок следил за мной и теперь уверен, что у него появился благовидный предлог! Не позволяй ему!

Она схватила с умывальника тапку, которую положила туда, когда унюхала на подошве рыбный запах, и бросилась на Сэма, пяткой метя ему в глаза. Он поймал ее руку и попытался силой пригнуть вниз.

– Брось тапку, чокнутая дура! – взревел Сэм. – Хенни, осторожно, ты