Ступени к чуду - Борис Семенович Сандлер

Старичок с молитвенником под мышкой, тащившийся из синагоги, что стояла тут же, на Кишиневской, тоже вставлял свое мудрое слово:

— В десять лет я уже читал Гемару наизусть… прости нас, господи в вышних…

Издалека слышался визгливый женский голос: это появлялась на горизонте мамаша пленника. Пойманный мальчишка начинал верещать еще громче.

— Мусик, жизнь моя! Что ты такое натворил?

По обе стороны от нее бежали, как пристяжные, двое мальчишек. Еще несколько минут назад они болтались здесь, в одной компании с Мусиком.

— Товарищ милиционер! — глотая воздух, восклицала женщина. — Поверьте мне: Мусик ни в чем не виноват!

— Мои слова! — подтягивала усатая дама. — Слово в слово!

Шабсович тем временем брался за кожаный планшет, что висел у него на боку.

— У вас никто не виноват, — ворчал он. — А если попадет под машину? Об этом вы думать не хотите!

— Бог с вами, товарищ милиционер! — хваталась за сердце мать Мусика. — Умоляю вас: к чему эти протоколы? Вечером отец ему всыплет как следует! — И она так щипала Мусика под лопаткой, что пацан аж прогибался. — Сколько раз говорила: не бегай сюда, зараза!

Макинтош снова совался с советами:

— Я бы все-таки рекомендовал, товарищ участковый, информировать школу…

— Без вас знаю! — огрызался Шабсович. — Не кучкуйтесь, граждане. А вы, гражданка Нудельман, задержитесь.

— Вы таки запомнили мою фамилию? — кокетливо ахала мамаша. — Очень любезно с вашей стороны. Мусик, сию же минуту домой!

Пацан вместе с товарищами, очень довольный, испарялся, а Шабсович поправлял сбившуюся портупею и строго поднимал палец:

— Смотрите, гражданка Нудельман. Если ваш сын еще раз…

— Боже упаси! Будьте спокойны… я лично вырву ему ноги и руки!

Она частила, размахивала руками, забегала вперед, на мгновение останавливалась и сыпала дальше:

— Вы не знаете моего Мусика! Это золотой ребенок! Такое ему никогда в голову не придет. Но если он их заставляет…

— Кто?

— Неужели вы не догадываетесь, о ком я говорю?

— А конкретно?

— Конечно же о нем — о Вевке! Дети боятся этого бандита, как огня… Но имейте в виду: я вам ни слова не говорила!

И, оглядываясь, она исчезала.

«Снова Вевка», — с досадой думал Шабсович.

Собственно говоря, он и без ябед гражданки Нудельман хорошо знал, что свекольный промысел организовал старший сын покойного Лейба-ишака. Вевка попортил милиции немало крови. Шабсович и так и этак к нему подступался: устраивайся на работу, живи как люди. Возьми пример хоть с твоего брата Ицика-чеботаря. Но все как горохом об стенку. Вевка с годами заматерел, сам уже на дела не ходил, а предпочитал нанимать мальчишек.

Гавриел все же решил снова к нему наведаться.

Вевка сидел на крыльце и играл в очко с тремя подростками. Шабсовича они приметили, только когда заскрипела калитка. Карты с трех сторон полетели в руки Вевки.

— Что же вы перестали играть? — спросил Шабсович.

Он подошел ближе и протянул руку. Вевка нехотя подал ему колоду.

— Разве в милиции уже нет карт? — лениво поинтересовался он.

— В милиции нет картежников, — в тон ответил Шабсович, ловко тасуя растрепанную колоду. — Вон там, у твоей правой ноги валяется еще одна карта.

— И все-то вы замечаете, — ехидно ухмыльнулся Вевка.

— Такая работа…

Вевка наклонился за картой, подбросил ее на ладони.

— Туз червей. К чему бы это?

— К сердечному разговору, — ответил Шабсович и, согнав с крыльца одного из подростков, сел на его место. Ребята на цыпочках потянулись к калитке.

— Смываетесь? — миролюбиво сказал милиционер. — Ладно, идите. Я все равно каждого из вас навещу.

Калитка закрылась, и Шабсович остался наедине с Вевкой.

— Вы снова мораль мне читать пришли? Ну-ну… — Вевка откинулся к перилам, надвинул на глаза клетчатую кепчонку.

— Во-первых, сядь как положено, — сказал Шабсович. — Не в театре все-таки. Во-вторых, не забывай, с кем разговариваешь.

— Извиняюсь, гражданин начальник. Слушаюсь.

Шабсович закурил, помолчал, потом, глядя Вевке в глаза, быстро спросил:

— Буряки где прячешь?

Вевка бросил невольный взгляд на сарайчик в глубине двора, но тут же спохватился и потупился.

— Какие буряки? Никаких я буряков не знаю.

— Так-таки? — удивился Гавриел, — А те, что пацаны для тебя воруют с машин?

— Для меня? Докажите!

— Сейчас докажу, — сказал Шабсович, — Встань-ка со своего насеста.

И он двинулся к сараю.

— А ордер на обыск у вас есть? А понятые где?

— Ува, какие мы слова знаем! — и Шабсович потянул Вевку за рукав. — Иди вперед, законник.

Не надо было быть знаменитым сыщиком, чтобы сразу после взгляда, который Вевка бросил на сарай, понять, где он держит краденую свеклу. В углу стояли, приваленные друг к другу, несколько мешков. Из дыр торчали длинные хвосты буряков, облепленные засохшими комками земли.

— Это что такое? — спросил Шабсович.

— Нёня, брат вчера принес, — с ходу начал выкручиваться Вевка.

— А Нёне зачем? Свиней кормить?

— Вы его спросите!

В глазах Вевки снова заиграли наглые огоньки.

Гавриел рассердился. Кровь прихлынула к его щекам, в ушах зазвенело. Мгновенным движением он взял Вевку за грудки и притянул к себе.

— П-паскудник! — сказал он, слегка заикаясь. — Родного брата подставляешь?

Вевка перетрусил. Он вытаращил глаза и захрипел:

— Не имеете права так обращаться. Незаконно.

— О законах вспомнил, выродок! Пристрелить бы тебя — людям бы легче дышалось. Сегодня же отвезешь свеклу на сахарный завод. Вот на этой самой отцовской тележке. Квитанцию мне, ясно?

Участковый разжал пальцы и толкнул Вевку на мешки. Потом, отдышавшись и расстегнув пуговицу на кителе, сел сам. Фронтовая контузия давала о себе знать.

Жил он по-прежнему у тети Баси, в старом домике на Тиосах. Личная жизнь не складывалась, не считая того, что ему присвоили звание старшины. Это, видать, был его «потолок». Он закончил вечернюю школу, и даже неплохо, но на семейном фронте все оставалось без перемен.

Больше всего это волновало тетю Басю. В свободные вечера или выходные дни она буквально гнала Гавриела из дому.

— Что ты сидишь в четырех стенах? Один — никто.

— Почему один? А ты? — отшучивался Гавриел.

— Не морочь мне голову! У твоих друзей уже большие дети… Вы только посмотрите! Принцессу он себе ищет!

— На принцессе мне начальство не позволит жениться…

И тем не менее Гавриел надевал единственный костюм и отправлялся в центр. Изредка он заходил на танцы в Дом офицеров, чаще в кино. Но приятнее всего было навестить друга, Митю Стрымбану. Друзей у Гавриела было не так уж много, потому что и свободным временем для них он не располагал. Но с Митей Стрымбану сдружился с первого дня, когда