На Харроу-Хилл - Джон Вердон
— А может, человек, которого ты в тот день счел героем, был в таком же эмоциональном смятении — и просто пытался покончить с собой. Тот порыв, к счастью для тебя, провалился.
Взгляд Гурни упал на лежащую посреди стола схему сарая.
— Эта мысль приходила мне в голову. Может быть, я просто не хочу, чтобы она оказалась правдой.
— Значит, ты считаешь, что жив благодаря его поступку, каковы бы ни были мотивы, — и что‑то ему должен?
— Я не уверен, что именно. Но — что‑то, да. — Он развел руками. — В любом случае, я согласился поехать в Ларчфилд завтра утром. Вполне возможно, после этого все прояснится.
Он перевел взгляд к курятнику, затем обратился к Мадлен:
— Морган мне не особенно нравится. Никогда не нравился. Но просто уйти я не могу. И дело не только в той перестрелке. Случилась… одна ужасная вещь… на церемонии повышения, когда он получил свой золотой значок детектива. Это важный момент в жизни полицейского. А в конце церемонии к нему подошел отец. Он всю жизнь ломал спину, чтобы заслужить его одобрение. Отец посмотрел на него как на преступника. Ни рукопожатия, ни поздравления. Только и сказал: «Этот золотой значок — семейная традиция. Смотри не опозорь нас».
Мадлен внимательно наблюдала за ним. Когда он встретился с ней взглядом, в её глазах отразилось сочувствие.
5.
Как это часто бывает с горной весной, следующее утро оказалось удивительно благоуханным: мягкий, влажный воздух струился в туманном свете раннего солнца. Когда Гурни выехал из своей глухомани, сладковатый аромат мокрой пастбищной травы пробудил в нем детские воспоминания о Бронкском парке, где он коротал бесчисленные летние часы, спасаясь от напряжения, превратившего брак его родителей в перманентное несчастье.
Он вбил в навигатор адрес полицейского управления Ларчфилда и тронулся в путь, отложив мысли о парке и том браке.
Дорога тянулась через пейзажи попеременно живописные и подавляющие. То — просторы пасторальной сельской благодати: великолепные зеленые поля, красные силосные башни, извилистые ручьи, вековые каменные стены, склоны, усыпанные полевыми цветами. То — печальные руины экономического упадка: разбитые окна и оплетенные плющом стены некогда преуспевающих молочных заводов, покосившиеся амбары и фермерские дома, унылые деревушки, в которых даже таблички «ПРОДАЕТСЯ» успели обветшать.
Чем ближе к предгорьям Адирондаков, тем чаще старые пастбища и кленовые рощи сменялись мрачноватыми ельниками и зарослями болиголова, и ландшафт постепенно превращался в лес. В редких вкраплениях цивилизации встречались небольшие мотели, кемпинги, оружейные лавки, магазины удочек и наживы — все с явными следами нужды в ремонте.
Наконец GPS свернул его с шоссе на «Болотную дорогу» — извилистую тропу по низине, где стволы деревьев торчали прямо из мелких бобровых прудов, у основания которых сгнили корни. Чуть дальше облупившийся указатель извещал, что он въезжает на «Кладбищенскую площадь». Единственное строение на ближайшие 2 километра — «Дик и Делла», старая закусочная, окруженная пикапами. Еще через километр — знак, приглашавший в Бастенбург.
Там, где шоссе входило в город, «Болотная дорога» переименовывалась в «Центральную улицу», а ограничение скорости падало до 40 км/ч, давая Гурни возможность разглядеть здешние «достопримечательности».
Помимо двух фастфудов, он проехал пункт быстрого обмена газовых баллонов, магазин одежды, куда редко заносит покупателей, пивную «Мужские Приключения», пиццерию, прачечную самообслуживания «Мария», «Рай для курильщиков», «Зелья и лосьоны Темной Луны», «Золотой дракон навынос», «Боевые искусства Железного человека», ломбард, контору поручителя по залогу, безымянную заправку, два тату‑салона и парикмахерскую с маникюром.
В витрине последней лавки, красовался примечательный плакат: «ЦЕРКОВЬ ПАТРИАРХОВ. ЗА БОГА, СТРАНУ И ПРАВО НА НОШЕНИЕ ОРУЖИЯ»
Покинув торговую зону, дорога неторопливо взобралась к одинокому горному хребту. На полпути вверх мимо него с ревом пронесся темно‑синий «БМВ», минимум вдвое превышая разрешенную скорость — несмотря на разбитое покрытие и припаркованный на обочине полицейский автомобиль. «БМВ» промчался, как ветер; патрульная машина осталась недвижима. Проезжая, Гурни заметил, что полицейский на дежурстве — но и не думает пускаться в погоню.
С вершины ему открылся вид на следующую, за перевалом долину, он поразился, насколько она отличается от только что пройденной. Среди изумрудных лугов вился серебристый ручей. Посреди долины он распахивался в небесно‑голубое озеро, по берегам — ивы с зеленовато‑желтыми сережками. В дальнем конце озера — фантастическая новоанглийская деревенька с открытки, белый шпиль церкви торчит, как игла в синеве.
На пологом спуске к этому изумительному миру, у обочины, ровно подстриженной, на маленьком щите блестели начищенные медные буквы на темно‑синем фоне: «ЛАРЧФИЛД». Даже дорожное полотно здесь было иное — гладкое, тихое, без трещин и латок, что усеивали противоположенный склон.
Миновав перекресток у ближнего берега озера, он заметил, что «Болотная дорога» стала «Приозёрным шоссе». Маршрут вел вдоль ухоженной кромки воды, мимо тех самых ив, которые он видел с вершины, — к краю деревенской площади. Навигатор велел свернуть на «Котсуолд-Лейн» и тут же сообщил о прибытии. Часы на панели показывали 8:59.
Он пристроился у обочины под гигантским кленом с едва распускающимися листьями. Окинул взглядом окрестности — и на миг подумал: то ли карты ошиблись, то ли Морган дал неверный адрес. Слева лежала собственно площадь — словно парковый прямоугольник с идеальной травой, гравийными дорожками, каменными скамьями и клумбами, опоясанными самшитом. Справа располагался тенистый тротуар и ряд из трех крупных викторианских домов, чьи широкие веранды утопали в сирени. Ничто не напоминало полицейский участок.
Он с трудом разобрал номер на столбе у крыльца ближайшего дома — тот самый, что дал Морган. Прошел по вымощенной голубым камнем дорожке к крыльцу. На деревянной обшивке рядом с входной дверью темнела неприметная табличка. Когда он подошел достаточно близко, чтобы прочесть «ШТАБ‑КВАРТИРА ПОЛИЦИИ ЛАРЧФИЛДА», дверь распахнулась — и на пороге появился Майк Морган.
— Ты здесь! Я уже начал беспокоиться!
Гурни кивнул на дом:
— Это и есть ваш полицейский участок?
— Да. Объясню потом. Сейчас нам нужно ехать в поместье Расселов. — Он указал на проезд рядом с домом. — Припаркуй свою машину на заднем дворе. Поедем вместе на моей.
Гурни загнал «Аутбэк» на парковку за домом. Там стояли три патрульные машины полиции Ларчфилда, два «Доджа Чарджера» без маркировки и «Шевроле Тахо» Моргана. Выбравшись из своей машины и усаживаясь в автомобиль Моргана, он заметил, что за двумя соседними викторианскими домами тоже устроены асфальтированные
