Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон

— Сходство между вашими раскопками — даже на этой ранней стадии — и раскопками у горы Марли поразительно.

— Что вы предлагаете нам делать?

— Подключить соответствующее археологическое оборудование и специалистов, чтобы исследовать место с надлежащей тщательностью. Чем больше соберем убедительных подтверждений наличия психопатических элементов в обращении с рабами, тем точнее будет историческая картина.

Теперь заговорила Мадлен:

— Насколько вы уверены?

— В жестоком обращении с рабами и их убийствах? На сто процентов.

— Нет, я имею в виду: насколько вы уверены, что все это происходило именно здесь, на нашей земле?

— Чтобы быть абсолютно уверенным, необходимо продолжить исследования. Собственно, ради этого я и пришел: объяснить возможности и заручиться вашим содействием.

— Это не ответ на мой вопрос. Основываясь на том, что вы уже видели, насколько вы уверены, что те ужасы, которые вы описали, действительно совершались здесь?

Трэшер помрачнел:

— Если говорить о степени достоверности моего мнения, опираясь лишь на текущие находки, я бы оценил ее примерно в семьдесят пять процентов.

— Прекрасно, — сказала Мадлен с натянутой улыбкой. — Значит, остается двадцать пять процентов вероятности, что происходящее у пруда не связано с серийным убийством детей-рабов. Так?

Трэшер раздраженно вздохнул:

— Более или менее.

— Отлично. Благодарю вас за урок истории, доктор. Это было познавательно. Мы с Дэвидом обсудим ситуацию и сообщим вам о нашем решении.

До Трэшера не сразу дошло, что аудиенция окончена.

52.

Напряженная тишина после последней реплики Мадлен держалась еще долго после ухода Трэшера. Она напомнила Гурни молчание в их машине по дороге домой после медосмотра, когда им сказали, что первичная МРТ не дала однозначного ответа насчет возможного рака и что потребуется дополнительная диагностика. Тема тревожная. Неизвестность огромна. Сказать почти нечего.

За коротким ужином они едва перекинулись парой слов. Лишь когда Гурни начал убирать со стола, Мадлен заметила:

— Надеюсь, то, что и как я ему сказала, не осложнит ваши профессиональные отношения.

Он пожал плечами:

— Не так важно, как он ко мне относится.

На ее лице промелькнуло сомнение. Он отнес тарелки к раковине, вернулся и сел.

— Двадцать пять процентов — это много, — сказала она.

— Да.

— Значит, велика вероятность, что он ошибается.

— Да.

Она кивнула, явно успокоенная тем, что он согласился, пусть и без особого убеждения. Встала из-за стола:

— Нужно полить, пока еще светло. Новые дельфиниумы от Снука, сегодня выглядели поникшими.

У французских дверей она надела сабо и направилась к цветнику, бросив через плечо:

— Оставь посуду в раковине. Я разберусь позже.

Он остался сидеть, погруженный в жуткие картины, навеянные словами Трэшера о «пагубном взаимодействии» психопатических навязчивостей с возможностью без труда покупать жертв для их реализации. В повседневной практичности покупки человека ради пыток или убийства было что-то особенно чудовищное. Он попытался представить уникальный ужас тех, кто оказался в подобном беспомощном положении. Ужас абсолютного чужого контроля.

Зазвонил телефон — спасительное отвлечение.

Это был Хардвик.

— Черт возьми, Гурни, я поражен, что ты вообще берешь трубку, — прогремел голос Джека.

Гурни вздохнул:

— Отчего же, Джек?

— Если верить RAM-TV, ты человек, обреченный на величие.

— О чем ты?

— Репортеры только что взяли интервью у Кори Пейна. Он сообщил миру, что ты спас ему жизнь. Но это ничто в сравнении с тем, что сказала о тебе Стейси Килбрик.

— И что же она сказала?

— Не стану портить сюрприз. Скажу лишь одно: для меня большая честь разговаривать с человеком твоего калибра.

Привычное для Гурни беспокойство, которое всякий раз поднималось в нем при любом публичном упоминании его имени, на этот раз усилилось тем, что источник был RAM-TV. Это, разумеется, не из тех вещей, которые можно не заметить, особенно после обеденных замечаний Марва Гелтера. Он прошел в кабинет, открыл на ноутбуке сайт канала и щелкнул по сегодняшнему выпуску новостей. Переместив ползунок на шкале записи, он перескочил с рекламной заставки к моменту, где Стейси Килбрик и Рори Кронк, сурово насупившись, сидели за новостным столом в студии и представляли главный сюжет дня. Когда звук включился, Килбрик был уже на середине фразы.

— …сегодня стало известно о двух новых подозрительных смертях в Уайт-Ривер. Тела Блейз Лавли Джексон, лидера Альянса защиты чернокожих, и ее сестры, Чалис Джексон Крил, были обнаружены в их квартире детективами Марком Торресом и Дэвидом Гурни — о них мы расскажем позже и более подробно. Окружная прокуратура, ведущая расследование, квалифицирует эти смерти как возможные убийства.

Она повернулась к Кронку:

— Кровавая резня в Уайт-Ривер продолжается. Как вы полагаете, какова вероятность, что эти «возможные» убийства окажутся реальными?

— Предположил бы девяносто девять процентов. Но окружной прокурор пока поделился минимумом конкретики. Подозреваю, он хочет дождаться абсолютной уверенности, прежде чем ему придется признать еще два убийства у себя под носом — еще два убийства в деле, которое и без того выглядит странным.

Килбрик мрачно кивнула:

— С другой стороны, Кори Пэйн, сын таинственно исчезнувшего начальника полиции, оказался куда откровеннее и поделился собственным видением происходящего.

— И не говорите, Стейси! Я случайно подслушал ваше интервью, и у этого юноши, безусловно, нет проблем с прямотой. Давайте покажем зрителям, о чем речь.

Картинка сменилась — та же аскетичная обстановка, где, как помнил Гурни, Кронк беседовал с Клайном. Только теперь камера стояла так, чтобы в кадре оказывалась короткая красная юбка интервьюерши и ее длинные стройные ноги.

Пэйн, в коричневом твидовом пиджаке спортивного кроя, бледно-голубой рубашке с расстегнутым воротом и светло-коричневых слаксах, выглядел слегка академично. Волосы все так же были стянуты сзади в хвост, но уложены аккуратнее, чем запомнил Гурни. Лицо — свежее, гладко выбритое.

— Что смотришь?

Голос Мадлен за спиной, из дверного проема кабинета, заставил его вздрогнуть. Он не услышал, как она вошла.

— Интервью с Кори Пэйном. В «Последних новостях».

Она пододвинула второй стул к столу и пристально всмотрелась в экран.

Килбрик положила блокнот и ручку на скрещенные ноги. Наклонилась вперед, лицо — с болезненной серьезностью:

— Добро пожаловать в «Новостные сводки», Кори. Спасибо, что пришли. Вы оказались в эпицентре самого скандального уголовного дела из всех, с которым я сталкивалась как журналист. Помимо прочего ужаса, ваш собственный отец обвинил вас в убийстве в эфире национального телеканала. Не представляю, что вы пережили. Мы иногда употребляем выражение «самый