Там, где бродят каннибалы - Мерлин Тэйлор

Но Мурия не ответил. Он повернулся к вождю Айхи-Оаи и заговорил с ним быстро и возбужденно. Очевидно, обсуждалось требование Хамфриса, а вождь наложил на него вето. Глядя на их лица, можно было увидеть, что в какой-то мере страх был причиной отказа. В глубине души магистрат не мог винить их.　

Из ячеек памяти всплыли обрывки правительственных отчетов, которые мы читали:　

«Тавиви, место, где, по словам туземцев, было убито и съедено много людей. Патруль не смог пройти туда из-за ожесточенного сопротивления жителей Тавиви. Туземцы говорят, что жители Тавиви убили и съели шесть человек за одну ночь».　

Плохое место, эта деревня Тавиви, именно то место, где мог родиться изверг вроде Япице. Односельчане злодея не простили бы человека, который привел туда представителя правительства. Этот проводник станет неминуемой жертвой жителей Тавиви, как только уйдет охраняющая его полиция.　

Тем не менее Хамфрис не собирался допустить, чтобы такое препятствие помешало осуществлению его плана.　

«Завтра мы отправляемся в Тавиви», — повторил он и отпустил папуасов, пожелав им доброй ночи по-мотуански.　

Они ушли неохотно, как показалось, и далеко за полночь мы могли слышать их голоса в громком и страстном споре. Айхи-Оай, казалось, брал на себя инициативу, и его низкие басы проникали за пределы хижины, в которой собрались папуасы, и отчетливо звучали в наших ушах. Хамфрис бесшумно встал со своей койки, вызвал часового, мерно расхаживавшего взад-вперед возле своей палатки, и приказал немедленно прислать к нему констебля, знавшего язык Капатеи.　

Вскоре он появился, его повседневная форма из белого коленкора казалась пятном на фоне ночи.　

«О чем говорят эти мужчины?» — спросил магистрат, увидев констебля у входа в палатку.　

Полицейский внимательно слушал.　

«Они говорят, кто поведет вас к Тавиви…», — сказал он наконец, но больше ничего не смог добавить.　

«Они знают, что ты говоришь на их языке?»　

«Нет, хозяин».　

«Тогда они не должны опасаться. Пока мы здесь, ты все время старайся подслушивать, что они говорят, а потом расскажешь мне. Ты меня понял?»　

«Да, хозяин».　

«Тогда иди ложись спать».　

Констебль четко отдал честь и удалился.　

В сером рассвете часовой разбудил нас. Горцы в своих хижинах уже зашевелились, и мы увидели, как вышел Мурия, грызя печеный батат. Хамфрис опасался, что маленький дикарь ускользнет, чтобы уклониться от поставленной перед ним задачи, но Мурия присел недалеко от палатки. Он не подходил к нам, пока мы не позавтракали. Затем обратился к Хамфрису:　

«Хозяин, — позвал Мурия и, получив кивок, позволивший ему приблизиться, продолжил на мотуанском: — Тебя проводят в Тавиви».　

Он не мог скрыть зловещее выражение своих глаз. Мы вспомнили данные накануне вечером секретные указания констеблю держать уши открытыми, а рот закрытым. Хамфрис воспользовался случаем, и приказал всем полицейским быть настороже и остерегаться предательства.　

Наконец он отдал приказ строиться в колонну и выходить. Воины деревни проследовали к воротам и остановились там. Судя по всему, дальше они не намеревались идти. Во главе нашей колонны остались только Мурия и вождь-гигант. Хамфрис и арьергард ушли последними. Вдруг один папуас подошел и протянул руки к магистрату. Хамфрис, удивленный этим жестом, шагнул в объятия и ответил взаимностью, хотя и был озадачен.　

Только вождь имеет право обнимать прибывающего или уходящего гостя. Значит, этот человек, попрощавшийся с ним, должен быть, не менее, как вождем деревни, которую мы только что покинули. Мы думали, что вождь — это Айхи-Оай. Должно быть, мы ошиблись. Кто же такой был Айхи-Оай, что все жители района Капатея оказывали ему такое почтение, вплоть до того, что их законный вождь отказывался от своих прав в пользу этого большого человека? Только когда дело дошло до прощания, вождь назвал себя, и то, возможно, потому, что Айхи-Оай не мог распрощаться с теми, кого он сам сопровождал. Хамфрис рассказал нам об этом, когда мы остановились, чтобы отдохнуть.　

Муриа, когда ему задали вопрос, сказал, что здоровяк был «вождем номер один» в Капатее, но совершенно потерпел неудачу в своих попытках прояснить, в чем заключается разница между главой деревни и «вождем номер один». По-видимому, его владение мотуанским диалектом было недостаточным для того, чтобы объяснить лабиринт наследственности и прецедентов, благодаря которым Айхи-Оай получил свой титул. Так что мы оставили эту тему в покое, не зная, сможет ли Мурия на самом деле прояснить загадку или нет.　

Итак, мы, белые люди, полицейские и носильщики плелись по пятам за большим дикарем и его маленьким прихвостнем по тропам, которые были превосходны, если сравнить с другими папуасскими тропинками. Это убедило магистрата в том, что мы движемся в правильном направлении. Ни один горец не укажет свои лучшие тропы незнакомцу, если он не уверен в дружбе этого незнакомца.　

Время от времени мы проходили мимо деревень, и местные жители принимали нас вполне дружелюбно, но именно «вождю номер один» и его миниатюрному компаньону, всегда бывшему рядом, туземцы оказывали особое почтение. В этих деревнях мы нашли недавно воздвигнутые погребальные платформы на шестах, в двадцати футах над землей, и на них были видны человеческие тела, размеры которых доказывали, что это были мужчины. Было очевидно, что Капатея тоже понесла потери в столкновении с Кевеззи.　

Малая деревня в горах Новой Гвинеи　

Мурии, выступавшему в качестве переводчика, магистрат задавал много вопросов об этих деревнях, и всегда ответы были одинаковыми. Кое-где, может быть, какую-то деталь он добавлял или упускал, но в основном, сведения были короткими и однообразными. Хамфрис старался везде добыть как можно более подробную информацию о лидере недавней вспышки насилий, но подчинялся туземному табу, воздерживаясь от упоминания имени Япице. Туземцы всегда понимали его и отвечали, что человек, которого мы искали, мертв и «похоронен» в Тавиви.　

Во время этих бесед констебль Майкели стоял рядом с непроницаемым лицом, поскольку он внимательно слушал, и ни одно движение ресниц не выдавало того, что он понимал, о чем идет речь. Стало ясно, что ни вождь Айхи-Оай, ни Мурия не помнили, что один из нас пел им на их родном языке через пропасть с места, где расположена деревня Пополиата, когда белый человек получил от них приглашение идти вперед и не бояться.　

Если Хамфрис надеялся с помощью констебля обнаружить обман со стороны своих проводников или жителей Капатеи, то он был разочарован. Мурия, по словам Майкели, переводил верно и не пытался исказить ответы.　

На первый взгляд, папуасы вели себя вполне откровенно, и именно по этой причине магистрат беспокоился.