Там, где бродят каннибалы - Мерлин Тэйлор

«Денго, — приказал он, — иди, открой ворота и впусти этого воющего ублюдка. Как он умудрился нас найти, я не знаю. Весь этот шум поднимает Апи».　

Так и оказалось. Когда Денго распахнул ворота, усталый, забрызганный грязью повар протиснулся внутрь и, все еще воя, присел у костра. Он игнорировал нас, наши вопросы и наши команды немедленно заткнуться, и продолжал шуметь до тех пор, пока весь лагерь не зашевелился. Затем, теплом костра обволокло повара, он лег и заснул. Полицейские затащили его под брезент, набросили на него одеяло, и тишина снова окутала лагерь.　

Как Апи выжил и нашел нас? Этого мы так и не узнали. Несколько дней спустя он сказал нам, что не помнит произошедшего с ним.　

Глава XXI. В западне!

«Хозяин, мы возьмем это с собой?»　

Форнье, старый деревенский констебль, указал на огромный череп, у которого мы отняли его погребальную платформу. Он поместил его на ночь в защищенном месте рядом с хижиной, и нет никаких сомнений в том, что он мысленно винил эту вещь в наших бедах и опасностях. И все же он не осмелился выбросить череп.　

Хамфрис был непоколебим в своем решении.　

«Да. Берем его с собой», — сказал он.　

«Если бы у меня его не было, я мог бы нести много вещей», — намекнул Формье. В силу своей должности от него не требовалось нести груз, но, очевидно, он предпочитал даже это дальнейшему хранению ужасной реликвии.　

«Ты понесешь его»　

«Да, хозяин» — пробормотал Форнье, поднимая череп и сунув его под мышку.　

Восемь или девять дикарей из деревни стояли рядом, очень заинтересованные. Один хотел взять череп у старого констебля, который отогнал его. Как бы он ни был рад избавиться от вещи, которую ему приказали нести, он не стал бы делегировать эту работу другому.　

Когда мы побрели из деревни, дикари бросились к нам и стали предлагать разгрузить носильщиков, взяв на себя часть груза. Часто это делали дружелюбные горцы, и теперь мы не возражали. Я улыбнулся, заметив, что деревенские жители тщательно следили за тем, что они брали: походный табурет, ведро, в которое были упакованы бутылки с кислотой, лампу, канистру из-под керосина, наши фляги с водой и штатив для фотоаппарата Даунинга. Все это были вещи, на которых мы сидели или трогали в их присутствии у костра прошлым вечером. Они все еще пытаясь «набраться сил» от наших вещей, предположил я, и я чуть не рассмеялся, когда бедолага, решивший нести коробку с винтовочными патронами, которую я использовал вместо сиденья, издал удивленный стон от ее веса.　

Однако я решительно запротестовал, когда один из его товарищей попытался завладеть сумкой, в которую были упакованы моя одежда и одеяла, а также небольшим мешочком с серебряными монетами для расчета с носильщиками, когда мы они закончат свою работу по контракту.　

Ведомые девятью проводниками, мы шли намного легче, потому что тропа, по которой они вели нас, шла вдоль склона горы и имела мало опасных мест. Никакие дикари, казалось, не прятались в джунглях рядом с нами, и мы двигались быстро, но ни разу почувствовали себя в полной безопасности.　

Наконец мы вышли на травянистый склон и в бинокли увидели, что перед слиянием ручьев, стекающих по обеим сторонам хребта, находится большая деревня. На востоке, куда мы собирались идти, вырисовывалась неприступная гора, покрытая густыми джунглями. Внутренне мы стонали от перспективы взбираться на нее, но предполагали, что обитающие на горе люди могут быть дружелюбны по сравнению с аборигенами хребта Поул, с которыми мы враждовали с самого начала.　

С небольшого холмика наши проводники взволнованно и долго нараспев кричали в деревню внизу. Хотя криков в ответ не было, спуск начали уверенно. Их босые ноги давали им лучшую опору, чем наши сапоги, и папуасы нас быстро обогнали. Любое подозрение о том, что они пытались бросить нас в беде, рассеялось, когда у ворот деревни они остановились, помахали нам, чтобы мы подходили, и сами вошли за ограду.　

Однако, мы, как всегда были осторожны и когда наш авангард был еще в двухстах ярдах от ограды, мы остановились, и полицейские были отправлены вперед, чтобы разведать ситуацию в деревне. Внезапно они остановились, их винтовки взметнулись в положение «наизготовку», и, пока мы прислушивались, не раздадутся ли звуки выстрелов, полицейские начали быстро отступать в нашу сторону.　

Мы быстро увидели причину. Деревня и кусты по обе стороны ограды кишели вооруженными дикарями. То, что их было много, не вызывало сомнений, так как, то в одном, то в другом месте, а иногда и одновременно, из зарослей выходили большие группы папуасов, кричали, размахивали оружием, подзывали нас подойти ближе и тут же скрывались в джунглях.　

Вскоре раздался выстрел из несколько отставшего арьергарда колонны. Это был условленный сигнал об опасности. Стало ясно, что нас поджимают и с тыла. Хамфрис свистком дал сигнал объединиться, и вскоре вся колонна собралась в одном месте в двухстах ярдах от деревни. Выяснилось, что в нашем тылу также собрались дикари, по всей видимости, в немалом количестве.　

Наши проводники сбежали с нашими вещами, очень ценными для нас, но бесполезными для них. Нетрудно было догадаться, что искушение сохранить «дающие силу» вещи белых людей оказалось слишком сильным.　

Мы оказались в ловушке — впереди в деревне и рядом с ней, перед слиянием двух ручьев, а также сзади находились враги; на некотором расстоянии справа и слева — широкие овраги с крутыми каменистыми склонами, по дну которых текли стремительные ручьи, по крайней мере один из которых позже, при ближайшем рассмотрении, оказался хоть и неширокой, но горной рекой с бурным и довольно глубоким руслом. Сами овраги были широкими, на их дне берега ручьев, в нескольких местах заросли джунглями.　

Атаковать папуасов в джунглях и в деревне силами дюжины полицейских было безнадежным делом. Однако, на противоположной стороне одного из оврагов находилось чистое от зарослей широкое пространство. Если нам удастся перебраться туда, мы будем иметь шанс спастись, так как папуасы обычно не ведут сражений в «открытом поле», предпочитая обстрелы из зарослей. Кроме того, проводники, прежде чем сбежать от нас сообщили, что ручей в овраге — это граница между землями наших врагов и племенем на востоке. Наши преследователи туда никогда не пойдут, если не хотят развязать войну