Паладин. Книга 2. В погоне за наследием - Юрий Грушевный

Демонстрация удивила всех присутствующих, даже меня с Гересом. Мне сразу вспомнилась похожая сцена из фильма «Ангелы Чарли». Однако, на остальных, увиденный первый раз в жизни перформанс, произвел очень сильное впечатление.

— Валькирии… — прошептал за спинами Икар, провожавший нас к месту встречи со следопытом.

Анкере тоже переменился в лице. Даже его странные крестообразные зрачки казалось расширились.

— Mhziat azim… — прошептал местный житель гор и припал на одно колено.

Я развернулся к Икару и негромко проговорил:

— Я надеюсь все увиденное останется между нами?

— Да, конечно! — кивнул Икар.

Тара подошла к парню и положив ему руку на плечо, проговорила:

— Qum ya mukrm altaqalid.

Парня от прикосновения аж тряхнуло. Как Тара убрала руку, парень подхватился и, стараясь на смотреть на девушку, развернулся к ночи, зажигая над вытянутой рукой зеленый мерно горящий огонек. После чего, кинул не оборачиваясь:

— Вы готовый?

— Да, можем выдвигаться. — задумчиво проговорил Герес, смотря на Лару, вернувшуюся к совей обычной позе и закидывающую обратно на спину сумку.

— Не отставать. Свет только пол. Идти след-след.

Путешествие оказалось больше выматывающим, чем опасным или сложным. Пробираться по узким горным карнизам, как это любят показывать киношники, нам не пришлось. Также как и перепрыгивать через глубокие овраги или биться на отвесных скалах с местными горными хищниками.

Анкере пару раз тревожно посматривал в небо, но причина этих действий мне не открывалась. Толи боялся атаки от каких-то хищных горных птиц, толи сверялся с картой звездного небосвода, для точного определения дальнейшего движения, так как периодически мы меняли тропинки, высоты и даже направление, возвращаясь на несколько минут назад для смены этой самой высоты.

Озвучивать свои мысли наш провожатый не спешил, а мы и вовсе сохраняли режим полного молчания. Тихо пыхтели от изматывающего путешествия по горной тропе, да настороженно озирались на неожиданные и новые звуки, периодически раздающиеся из окружающего кустарника или из-за деревьев, густо растущих по всему склону и закрывающих пышными кронами от нас виды на саму долину.

Так как своё душевидение я мог использовать только в режиме медитации и только стационарно, перемещался я с выданным мне артефактом света, хорошо знакомым еще по первой встрече с местными в деревне. Поднимать выше пояса Анкере их запретил, поэтому в определенный момент дорога для меня слилась в череду исчезающих, под кожаными сапогами, следов товарищей.

Никто в отряде моего главенствующего положения как боевой единицы не оспаривал, хотя были сомнения как минимум насчет Тары и Лары, поэтому двигался я замыкающим. Это всегда во всех мирах было одним из самых опасных мест, ибо отсечь последнего и тихо его схарчить намного проще, нежели наваливаться на голову колонны, куда смотрят все, или врубаться в её центр.

Длительное время я оглядывался на смыкающуюся в нескольких метрах за спиной непроглядную тьму, а потом бросил это бесполезное дело. Усталость и рассуждения насчет бесперспективности заметить прыгнувшую из темноты тварь, взяли свое. Да и решил довериться интуиции и чуткому следопыту, практически выключившись из реальности и снова погрузившись, как я это очень люблю, в свои размышления.

«Что же нам делать, как мы доберемся до лагеря? Если еще доберемся. То, что там кто-то, кого заинтересовало наследие — можно даже не гадать. Но как он перемолол войско форта, почти в полном составе, которое удерживало ни один год целого Каниса Ревущего? Пока единственное, что может прийти в голову — это сильный маг, возможно даже еще один божественный посланник кляксы. Ну не дракон же там прилетел и всех сожрал, право слово. Не поверю. И зачем дракону некий „носок“ Солнцеликого? Другое дело — зачем он мне?»

Совершенно неожиданный поток рассуждений полился в голову, как наваждение. Началась легкая мигрень.

«Я всю жизнь был человеком социальным и в сторону этого социума топил. Тобишь был человеком, о котором говорят, что он добрый, хороший и порядочный. А тут прилетаю и начинаю выполнять квест по возвращению главного негодяя местного божественного пантеона, идя на поводу у взбалмошной и своенравной дамочки, его партнерши. И ладно бы, она была местной матерью Терезой, но даже для своих последователей она дама непредсказуемая и причем не всегда в „плюс“… А если я верну этого охочего до золота ловеласа и он поработит или уничтожит местных разумных? Или отправит всех мужиков на прииски, а женщин к себе в Храм любви? Даже если меня при этом вернут домой, как я буду потом детям в глаза смотреть? Простите, папа по пути целый мир уничтожил. Так ведь и с ума потом из-за внутреннего конфликта сойти можно. Надо разворачиваться или лучше пройти дальше. За перевал и к Канису. Он мне там в любви дистанционно клялся. Авось приютит блудного паладина. А дальше пробовать уходить морем-океаном на свободные острова. Там свои боги, морские. Безликая не достанет.»

Поднял голову и увидел, что нервничать и озираться начали все. Неожиданная догадка начала разжимать сдавливающие голову ментальные клещи.

«Ага! Как это часто бывает — проверка на веру, любовь, дружбу и наличие жвачки? Если меня сейчас давит по предназначению, то остальных сейчас также давит, но уже по своим спорным и слабым местам. Гереса пади мучает вопрос, на кой-черт он вообще со мной возится, будто у него дел своих нет. А то и проверку на паладинистость опять хочется устроить, мол, фокусник обычный базарный, а не посланник. Анкере пади думает, нахрена мне их куда-то вести. Кто они вообще? У девушек видимо защита стоит, но и им тяжко. Тара вон за голову уже при ходьбе держится.»

Скорее всего в частностях я ошибался, но общая ненормальность происходящего начала быстро становиться очевидной. Лара остановилась и схватившись за голову, зашипев, осела на землю. Встали и остальные. Вид у всех был не просто встревоженный, у вертящих головами