Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария

Почти такой же диск, как был у моих родителей. Но желания входить в индустрию как не было, так и нет.

Возможно, тяга к признанию в принципе была связана с моей недолюбленностью, но сейчас мне всего хватает. Так зачем? Я знаю, чего стою.

Намного сильнее пения меня затянуло материнство и благотворительность. В прошлом году я получила второй свой диплом — магистра международного бизнеса.

И пусть Андрей от политики отошел, я в надзирательном совете благотворительного фонда осталась.

Мы продолжаем сотрудничать с Ириной Марьяновной. Общими усилиями реализуем очень крутые проекты. Не знаю, могу ли назвать себя её подругой, но она для меня — да. Старшая подруга.

А ещё крестная нашего младшего сына.

Крестная старшего — Аврора.

Она сейчас замужем за Игорем. Он не пошел на второй депутатский срок, вернулся в свои проекты по развитию зеленой энергетики. А вот Аврора, когда Андрей занял министерское кресло, зашла в Парламент следующей по списку. Эта фантастическая молодая женщина умудряется совмещать депутатство и материнство. У них с Игорем недавно родился сын. Для еще одного хмурого мужчины, чью красоту и внутреннее сияние совсем не сложно рассмотреть, — третий ребенок. Для Авроры — первый.

Я счастлива за них. Андрей, мне кажется, всё же ревнует, ведь за ним вернуться в финтех Аврора не захотела. Но сегодня мы все снова встретимся и от нетерпения у меня покалывает кончики пальцев.

Побережье — это отдельная тема. Но мы — этнические греки. Наши дети — греки. И я всегда чувствовала перед ними ответственность за то, чтобы они полюбили места, в которых мы с Андреем родились и выросли.

Впервые поехать домой мне было страшно. Это случилось еще до рождения Платоши. Умноженная на беременность сентиментальность лилась из меня проливным дождем из слез. Меня топила ностальгия и в то же время понимание, что я все со своей жизнью сделала правильно.

Мы с Андреем побывали и в Меланфии, и в малюсенькой Элинке. Посетили могилы и важных людей.

Я лично познакомилась с женой Петра. Она оказалась такой же, как я её себе представила на том вечере. Воспитанной и деликатной. Сдержанной, но глубокой.

Я искренне рада, что Петр счастлив. И я искренне не жалею, что выбрала, выбираю и буду выбирать Андрея всегда. Не между ним и Петром. А единственного во всем нашем мире.

Он знает это, потому что я повторила миллион и один раз.

Когда мы вернулись домой с Побережья, мне ещё раз приснилась бабушка, с тех пор — больше нет.

Она ничего не говорила, только улыбалась, гладила и отпускала все сомнения, а вокруг нее было гало. Яркий лунный свет.

Я просматриваю первые видео от Талии Леонидовны, подходя к офису Андрея уже после салона. У них там идиллия. Дружба. Жвачка. Любовь. Филоксения во всей красе.

А нам с их отцом выезжать через двадцать минут.

Я могла бы подождать в машине или на первом этаже в лобби. Но поднимаюсь на один из верхних этажей БЦ и, улыбнувшись офис-менеджеру, прохожу прямо в кабинет мужа.

Я знаю, что он ещё в переговорной, но ничего страшного, подожду.

Захожу в кабинет и по привычке вдыхаю. Не знаю, сколько ещё буду так делать. Мы вроде бы уже сто лет вместе живем. Давно семья. Знаем друг друга, как облупленных. А я чувствую его запах — и каждый раз с ума схожу.

Вспоминаю себя девочкой, из-за угла следившей за столичным депутатом, который тогда казался диковиной. Правда так и было. Это же надо было додуматься приехать на побережье на черном "Мерсе". В черном, блин, костюме!

Дурак мой любимый.

Сзади щелкает и открывается дверь.

Заходит Андрей.

Проезжается взглядом по моей спине, задерживаясь на обтянутых платьем ягодицах. Поднимается к лицу.

Его губы изгибает уважительная гримаса. Брови немного приподняты.

— Хороша? — Спрашиваю с вызовом.

— Да охуенная. Как будто сбросила двух сыновей на свекровь и приехала сделать мужу минет.

Закатываю глаза, хоть и смешно.

Развернувшись, встречаю идущего навстречу Андрея поцелуем. Нельзя, конечно. У меня макияж. Но нам настолько всё равно…

Поправлю.

Расстегиваю верхнюю пуговицу строгого мужского пиджака и ныряю ладонями под него. Оглаживаю торс и грудь через ткань рубашки. Резко понимаю, что правда хочу.

Оторвавшись от губ, прошу:

— Возьми меня.

Андрей в ответ не смеется и не ерничает.

— Ты знаешь, как хочешь?

— Нет. Просто… — Торможу и прислушиваюсь к себе. Вообще я знаю, чего хочу. В губы вкладываю: — Без презерватива.

Андрей удивлен. Подтянутое сильное тело чуть напрягается. Он ловит мой взгляд и ждет пояснений.

Удивительно, но после двух таких быстрых беременностей больше подобных эксцессов у нас не было. Не сказать, чтобы секс все эти годы был безупречно безопасным, но с сюрпризами не складывалось.

И я не грустила. У меня двое маленьких сыновей. Куда ещё?

Но сейчас я с каждым днем их взросления всё ярче чувствую, что соскучилась по младенчеству.

Во мне много сил, любви и желания.

А за длинным-длинным семейным столом должно быть много детей, правда же?

— Хочу от тебя девочку. — Признание дается очень легко.

Андрей хочет давно. Он говорил об этом, но осторожно. А теперь без лишних слов.

Подталкивает к столу.

Клацнув на пульт — опускает роллеты на окнах.

— Что нельзя помять? — Спрашивает, раскладывая мое платье по своим бумагам. Раздвигает колени и с треском рвет стринги.

Я тем временем расстегиваю его ремень.

Я люблю его за то, что всегда по делу.

— Я хочу ярко кончить и чтобы ты сделал мне ребенка. Остальное — на твое усмотрение.

— Договорились.

Андрей толкает, я падаю на локти. Он держит за бедра и врезается членом. Наполняет и начинает двигаться размашисто.

Из переговорной в жену. Всегда был деловым.

Склонившись — ловит губы. Мы целуемся развязно. От количества желания шлепки звучат влажно.

Андрей спускается ладонью по моему лобку и натирает клитор. Я сбрасываю руку.

— Давай подольше.

— Хорошо. Грудь открой, чтобы я платье тебе не порвал.

Выгнувшись, расстегиваю молнию на спине и приспускаю лиф. Муж припадает к груди. Ласкает ее. Лижет. Втягивает соски по очереди и потягивает.

После того, как закончила кормить грудью Платона, я сделала себе подтяжку. Этим как бы поставила точку в наших планах на деторождение. Андрей был не против. Он на третьем и не настаивал. Ему и дети нравятся, и моя красивая грудь.

Теперь, надеюсь, снова придется ею делиться.

Я сгораю от того, как Андрей приятно меня имеет, и трепещу от мысли, что у нас получится.

— Ленка… — Я почти на грани. Под закрытыми веками уже фейерверки, но откликаюсь. Открываю глаза и тону в черных-черных. Бездонных-бездонных. У Платона такие же. Разбивают мне сердце эти слишком красивые для меня Темировы. — Поцелуй.

Андрей просит, я откликаюсь тут же.

Ныряю пальцами в его волосы. В которых, кстати, седины как не было так и нет. На этом основании я делаю резонный вывод, что отцовство дается ему слишком легко. Да и с женой чертовски повезло.

Тянусь навстречу. Наши языки встречаются и страстно танцуют. Толчки внутри становятся до невыносимо быстрыми и сильными.

Оргазм взрывает нас почти в унисон. Так хорошо, что даже вскрикиваю. Стыдно, но не стыдно.

На пол с грохотом что-то летит. И тоже пофиг.

Не даю мужу выровняться, тяну на себя и Андрей подчиняется. Давит на меня своим весом. Телефон жужжит. Скашиваю взгляд и приподнимаю его, чтобы увидеть фото наших детей от свекрови.

Нас в ответ я, с позволения, бросать не буду.

— Отдышишься — расписку мне пиши.

Андрей целует меня в шею и оттолкнувшись, всё же вырастает. Смотрит в глаза, поправляя одежду.

А я ещё какое-то время лежу на его рабочем столе с голой грудью напоказ и не спеша спускать по бедрам платье.

Он подает руку — хватаюсь. Придерживает, чтобы устоялась каблуками на полу.