Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский
Горбачев отказался принимать заговорщиков до восстановления связи. Первым ему позвонил Крючков, но он отказался с ним разговаривать. В 17:45 Горбачев сделал первый звонок Ельцину, от которого узнал, что в Форос вот-вот должна прибыть и российская делегация во главе с Руцким. Он связался также с Кравчуком и Назарбаевым, а затем с Бушем, которому сказал: «Есть бог на свете!» Затем президент распорядился не пропускать заговорщиков в Кремль и лишить их всех видов связи, связался с начальником генштаба Михаилом Моисеевым и приказал обеспечить посадку самолета Руцкого. Эта предосторожность была не лишней: российскую делегацию на земле готовились задержать.
Руцкой со товарищи добрались в Форос в начале девятого, и вид Раисы Максимовны сразу развеял их последние сомнения относительно сговора Горбачева с ГКЧП. Растроганный Черняев сказал: «Вот и состоялось объединение центра и России без всякого союзного договора!» Увы, это было не так.
Горбачев предложил российской делегации переночевать в Форосе, опасаясь за здоровье жены, но Руцкой настоял, чтобы они вылетели немедленно на его самолете. На борт взяли также Крючкова в качестве заложника — Руцкой все еще считал, что их могут попытаться сбить. Крючков попросил себе виски, но ему не налили, а по приезде арестовали, как и остальных заговорщиков.
В московском аэропорту Горбачев сказал собравшейся толпе журналистов, что благодарен Ельцину и «россиянам» — это слово он употребил, вероятно, впервые, оно появилось в лексиконе Ельцина в 1990 году и еще резало слух прежним «советским гражданам». Горбачев не поехал к Белому дому, где его ждали тысячи москвичей, а предпочел вернуться на дачу вместе с семьей. Мы не знаем, было ли это вызвано опасениями за здоровье жены, или он не в силах был превозмочь себя и показаться на людях, по сути, в тени Ельцина. На следующий день на пресс-конференции он заговорит о реформировании КПСС — какой такой КПСС?! — она уже осталась в другом хронотопе. Его помощник Вадим Медведев назовет 22 августа 1991 года «днем упущенных возможностей».
Самолет Руцкого только что приземлился в московском аэропорту. В движениях Горбачева, сходящего по трапу, заметна неуверенность: он не вполне понимает, в какую страну вернулся из Фороса
22 августа 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Верная стенографистка Вагина, во время путча приходившая на работу в Кремль и даже возившая оттуда какие-то документы на Старую площадь, рассказала мне, что единственным человеком, о котором ее спросил Горбачев, вернувшись, был Болдин: как он себя вел? Вагина ответила, что Болдин просто пропал, а с остальными Горбачеву, видимо, и так все было понятно.
В своих воспоминаниях он мало рассказывает о событиях 22 и 23 августа, но их легко восстановить по мемуарам Ельцина и других. Горбачев приехал в Кремль и начал подписывать указы об отставке путчистов и их сторонников, заменяя их лояльными людьми. Исполняющим обязанности министра обороны он успел назначить генерала Моисеева, на пост председателя КГБ СССР был назначен глава внешней разведки Леонид Шебаршин, а вместо застрелившегося Пуго в кресло главы МВД должен был пересесть его бывший зам. Критерием выбора персоналий, по-видимому, была их удаленность от Ельцина.
Ельцин, узнав по телевизору о назначении новых глав силовых ведомств СССР, сразу же позвонил Горбачеву: «Моисеев — один из организаторов путча. Шебаршин — ближайший человек Крючкова». 23 августа Ельцин встретился с Горбачевым с глазу на глаз. В ответ на требование отправить в отставку Моисеева Горбачев обещал «подумать», но Ельцин выложил на стол записку о подготовке к уничтожению документов, касающихся участия Министерства обороны в путче. В записке значились имя и номер телефона ответственного офицера. Ельцин распорядился набрать этот номер и передал трубку Горбачеву: «Прикажите старшему лейтенанту прекратить уничтожение документов. Разрешите ему взять все под охрану». Горбачев отдал такой приказ. После этого Ельцин потребовал вызвать Моисеева и велел Горбачеву: «Объясните ему, что он больше не министр». Горбачев был вынужден подчиниться, а Моисеев повернулся по-военному через левое плечо и молча вышел.
По предложению Ельцина новым министром обороны стал маршал Шапошников, который выступил против заговорщиков на стороне Ельцина. Председателем КГБ СССР был назначен Вадим Бакатин, сменился и министр иностранных дел Бессмертных, который под предлогом болезни исчез в дни путча. Ельцин заявил, что 20 августа он якобы (вряд ли в тот день, готовясь к штурму Белого дома, он думал об этом) подписал указ об экономическом суверенитете РСФСР, согласно которому с 1 января 1992 года все предприятия, находящиеся на территории России, должны были перейти под юрисдикцию республиканского руководства. Он также настоял на создании таможенной службы России, на формировании республиканского золотого запаса, введении республиканского налогообложения и лицензировании добычи полезных ископаемых. До 19 августа Горбачев ни за что не согласился бы с этим, но теперь Ельцин просто ставил его об этом в известность.
22 августа, пока Горбачев подписывал отмененные на следующий день указы, Ельцин запретил выход «Правды» и других газет, поддержавших ГКЧП, уволил главу ТАСС и поставил под контроль республиканского правительства печатные органы КПСС, выходившие на территории РСФСР. Вадим Медведев назвал эти действия «контрпереворотом». Вечером на Лубянке был демонтирован памятник основателю ЧК Феликсу Дзержинскому, который сегодня можно увидеть в сквере возле новой Третьяковки, но время от времени возникают предложения вернуть его на прежнее место (вспоминаем концепты хронотопа и символического капитала).
Во время встречи Горбачева и Ельцина 23 августа ближайший помощник последнего Геннадий Бурбулис известил Горбачева о попытке аппаратчиков ЦК уничтожить документы, доказывающие их участие в путче. Горбачев тут же подписал документ, запрещавший доступ в здания на Старой площади. Сотрудники услышали оповещение по внутреннему радио: «По согласованию с президентом, в связи с недавними событиями, принято решение опечатать здание. У вас есть час на то, чтобы оставить помещение. Вы можете взять с собой личные вещи, все остальное должно остаться на месте». Окружившая ЦК толпа улюлюкала, самым интересным результатом обысков выходивших аппаратчиков стали не секретные документы, а дефицитная колбаса, но кто-то, вероятно, успел обо всем подумать заранее и многие документы, связанные, в частности, с размещением активов СССР за рубежом, так никогда и не нашлись.
2–5 сентября прошел V Съезд народных депутатов СССР, который принял постановление «Об органах государственной власти и управления
