Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский
Посетив Киев в первых числах августа, Буш убедился, что сепаратистские настроения на Украине были очень сильны, и разочаровал сторонников Руха (народного фронта) в Верховном Совете, заявив: «Американцы не станут поддерживать тех, кто стремится к независимости для того, чтобы сменить тиранию, навязываемую издалека, местным деспотизмом. Они не станут помогать тем, кто поощряет самоубийственный национализм». Однако после возвращении в США на Буша стали давить представители влиятельной украинской диаспоры, а после поражения путча в Москве Украина заявила о своей независимости уже как о свершившемся факте.
19 августа, в день путча, Буш надиктовал на личный диктофон, который заменял ему дневник, мысленное обращение к Горбачеву: «Вот я сижу с разноречивыми донесениями и совершенно не знаю, вернетесь ли вы, Михаил. Надеюсь, вы не допустите чего-либо компрометирующего вас лично, и в случае вашего возвращения на вас не падет тень. Надеюсь, Ельцин, требующий вашего возвращения, проявит твердость и не позволит силам, стоящим за этим гнусным переворотом, себя одолеть… Ваше руководство страной было фантастически конструктивно. На вас нападали и справа, и слева, но доверие к вам безгранично. Пока, черт побери, мы не знаем, что происходит в вашей стране, где и в каких условиях вас содержат, но мы были правы, оказывая вам содействие. Я горжусь тем, что мы поддерживали вас, и хоть на телевидении не будет недостатка в „говорящих головах“, которые объяснят, что было сделано не так, все ваши поступки имели одну цель — сделать свою страну лучше, сильнее, богаче».
Однако, как бы Буш, Коль, Тэтчер и Миттеран ни относились к Горбачеву лично, в последние месяцы 1991 года они были обязаны учитывать сценарий распада СССР, который приобретал все более определенные очертания. В первую очередь их волновали два вопроса: что будет с ядерным оружием, дислоцированном на территории России, Украины, Белоруссии и Казахстана, и кто и как будет отвечать по колоссальным (порядка 90 млрд долларов) долгам СССР в случае его распада?
Президент Украины Леонид Кравчук в 80-е годы возглавлял отдел агитации и пропаганды ЦК компартии Украины, когда осенью 1989 года ушел в отставку первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий, Кравчук стал секретарем ЦК по идеологии, а летом 1990 сменил на должности председателя Верховного Совета УССР Владимира Ивашко, которого Горбачев перевел на работу в Москву. Так Кравчук оказался у руля законодательного органа, в котором около трети депутатов выступало за независимость, а остальные склонялись к расширению автономии в рамках СССР. Он сдержанно реагировал на московский путч, но и не заявил протеста против ГКЧП, когда 19 августа в Киев прилетал генерал Варенников. Когда же путч потерпел поражение, настроения в Верховном Совете и на Украине в целом резко изменились, и Кравчук предпочел возможной отставке шанс возглавить самостоятельное государство.
Как рассказывает в своей документальной книге о союзном договоре Юрий Батурин, признав независимость трех прибалтийских республик, что после путча было уже неизбежно, Горбачев возобновил работу над союзным договором с прежней настойчивостью. 27 августа состоялась встреча президентов СССР, РСФСР, Казахской ССР и Киргизской ССР, которые подтвердили приверженность идее союзного договора. 30 августа на совместном заседании Совета Федерации и Президентского совета Ельцин сказал: «Попытка создать российскую программу перехода к рынку показала, что для ее осуществления надо развалить Союз. Мы отказались от этой попытки и предложили президенту СССР использовать эти наработки для общесоюзной программы».
10 сентября, пишет Батурин, из Секретариата Ельцина на имя Шахназарова поступил проект Договора о Союзе суверенных государств (ССГ), в котором предлагалось полное, неполное и ассоциированное членство. Вместо налогов для поддержки федерального центра предусматривались «фиксированные взносы государств-членов». Количество членов «кабинета министров» на уровне центра было минимальным. По мнению Батурина, это был пробный шар, но Шахназаров рекомендовал использовать российскую инициативу для возобновления Ново-огаревского процесса.
Горбачев забраковал предложения Шахназарова, который вслед за российским проектом предлагал комбинацию федеративных и конфедеративных отношений, и потребовал говорить только о «союзном государстве», но не о «союзе государств». Батурин, который на этом этапе участвовал в Ново-огаревском процессе уже в качестве полноценного члена команды Горбачева, считает, что это была ошибка: «События развивались куда быстрее появления текстов, а сам процесс взаимодействия был много важнее юридических формул».
Ельцина, который не любил и не умел вникать в сложные юридические тексты, консультировали и настраивали Геннадий Бурбулис и Сергей Шахрай. Ежедневные на разных уровнях переговоры между командой Горбачева и командой Ельцина больше напоминали не взаимодействие, а перетягивание каната. 1 октября Горбачев разослал участникам Ново-огаревского процесса очередной проект, вроде бы согласованный с Ельциным — тот вернул его лишь 25 октября с замечаниями, которые скорее свидетельствовали о желании тянуть резину.
Кравчук и вовсе игнорировал встречи, посвященные новому союзному договору, обещая, что Украина скажет свое слово по итогам референдума 1 декабря. Ельцин ссылался на Кравчука, указывая, что без Украины новый союз будет уже совсем другим, а Горбачев убеждал его в том, что, если союз сложится, Украина так или иначе примкнет к нему позже. Батурин приводит по своим записям, сделанным в процессе совещания, расшифровку полемики между Горбачевым и Ельциным 14 ноября, больше напоминающей бессмысленную кухонную перебранку — мы даже не будем ее цитировать.
Результаты украинского референдума 1 декабря оказались ошеломляющими: при явке 84 % за независимость Украины проголосовало более 90 % избирателей. Более 80 % подержало эту идею и в Донецкой и Луганской областях, традиционно русскоязычных, и даже более 50 % в Крыму и Севастополе.
Дебаты о названии нового союза отражали более фундаментальные позиции. Горбачев (правка сделана его рукой) настаивал на сохранении «СССР» — «Союза свободных суверенных республик», но республиканским лидерам это не нравилось
14 сентября 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Записи помощников Горбачева о встречах в Ново-Огареве в полной мере отразили драматизм происходившего там
4, 25 ноября 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Обращаясь к народу Украины после референдума, Горбачев все еще сохранял «веру в здравый смысл народа»
1 декабря 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
