Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский
24 августа Горбачев заявил о сложении с себя обязанностей генерального секретаря ЦК КПСС, но это уже ничего не меняло. В ноябре он выйдет из партии, но партбилет сохранит на память.
Есть еще деталь, мимо которой проходит большинство биографов Горбачева: после возвращения из Фороса Раиса Максимовна сожгла бережно хранимые письма мужа 50-х годов, отрывки из которых она читала Пряхину всего полгода назад, диктуя книгу «Я надеюсь…». Горбачев вспоминает, что, приехав из Кремля на дачу, нашел жену в слезах, и, «чтобы ее успокоить», тоже сжег 25 своих рабочих записных книжек (на это указывает и то, что в Горбачев-Фонде нет личных блокнотов Горбачева за самый важный и интересный период перестройки, кроме одного случайно сохранившегося за 1988 год).
Текст обращения Горбачева к V Съезду народных депутатов с его подчеркиваниями (датировано Шахназаровым)
2 сентября 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Вероятно, они жгли бумаги в саду на мангале, где прежде Горбачев жарил шашлыки — ведь мы знаем по ставропольскому периоду, что он любил готовить. Мелованная бумага горит плохо, ее надо отдирать от переплетов и подбрасывать в огонь по листку. Только ли «чтобы успокоить» жену? Можно ли объяснить это аутодафе (буквально «акт веры») только тем, что у Раисы Максимовны после микроинсульта были не в порядке нервы? Или у Горбачева тоже были реальные основания опасаться обыска и возможного ареста?.. Конец августа, в саду прохладно, он обнимает жену, ее плечи дрожат, стемнело рано, и невозможно оторвать взгляд от белых листков, которые корчатся в огне.
Формула невозможного
До августовского путча участники Ново-огаревского процесса считали, что ведут переговоры по формуле «8 + 1», между тем реальная формула уже тогда была: «8 + 1 + Украина + N + M», где под буквами мы подразумеваем советский военно-промышленный комплекс и коллективный Запад во главе с США. Подписав договор о ядерном разоружении и погуляв 30 июля с Горбачевым по Кремлю, президент США Джордж Буш — старший из Москвы как раз отправился в Киев, чтобы посмотреть, что происходит там.
Августовский путч внес существенные коррективы в приведенную формулу. Военные, спецслужбы и их промышленный комплекс временно перестали быть самостоятельным игроком. Запад продолжал формально поддерживать Горбачева, но там понимали, что он вряд ли долго продержится у власти, и прагматично делали новую ставку на Ельцина. Россия после путча перестала быть просто одним из участников Ново-огаревского процесса и претендовала заменить «+ 1», то есть взять на себя роль объединяющего центра. Резко изменилась позиция УССР, где Верховный Совет 24 августа принял «Акт провозглашения независимости Украины» и назначил на 1 декабря всеукраинский референдум о его одобрении. 25 августа независимость провозгласил Верховный Совет Белоруссии, 26-го — Молдавии. Азербайджан сделал то же самое 30 августа, на следующий день его примеру последовала Киргизия, затем — Узбекистан.
Период окончательного распада СССР в августе — декабре 1991 года детально описан в книге Сергея Плохия «Последняя империя. Падение Советского Союза», за которую автор получил две международные премии. Плохий, украинец по национальности, эмигрировавший в Канаду в начале 90-х, профессор Гарвардского университета, широко использовал как украинские источники, так и мемуары дипломатов и документы, рассекреченные к тому времени в США. Сейчас русский перевод книги изъят из магазинов и со всех сайтов из-за нарушения авторских прав, но я успел сделать обширные выписки, когда в конце 2022 года книга была еще доступна.
Вот основной вывод Плохия: «Я считаю, что судьбу советской империи предопределили не политика США, не конфликт союзного центра с РСФСР, не напряженные отношения Москвы с союзными республиками. Главную роль сыграли отношения между Россией и Украиной. Последним гвоздем в гроб стало нежелание (или неспособность) руководства двух крупнейших республик найти способ сосуществования в рамках единого государства».
Американские лидеры никогда не исключали, что советская политика сотрудничества с Западом окажется недолговечной. Еще в январе 1991 года госсекретарь Джеймс Бейкер прагматично заметил: «Рынок идет вниз, и нам следует сбрасывать активы». В мемуарах, которые цитирует Плохий, он уточнил: «„Сбрасывать“ означало получить от Советов все, что можно, пока страну не захлестнула реакция или не начался распад». Помощник президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт на брифинге по национальной безопасности 31 мая 1991 года заявил: «Надо помочь Горби как можно дольше удержаться у власти, подталкивать его в правильном направлении и делать то, что даст нам наибольшую внешнеполитическую выгоду». Заместитель госсекретаря Строуб Тэлбот, занимавшийся проблемами отношений с Россией, впоследствии написал в журнале «Тайм», что «СССР пошел на такие большие уступки, а США так мало предложили взамен по одной простой причине: революция Горбачева есть величайшая в истории распродажа. А цены в подобных случаях предельно низки». Какое уж тут совмещение политики и нравственности, о котором мечтал Горбачев!
За три недели до путча в июле 1991 года Горбачев прилетал в Лондон на встречу держав «Большой семерки», приглашения на которую он добивался. СССР нуждался в деньгах для продолжения реформ. Явлинский, который подал в отставку из правительства РСФСР, так как считал проведение реформ в России без координации с другими республиками невозможным, разработал в Гарварде вместе с американскими экспертами программу «Окно возможностей» (по-русски) или «Великая сделка по преобразованию СССР в демократическую страну с рыночной экономикой» (по-английски). Это был своего рода новый план Маршалла (восстановления Германии после Второй мировой войны), но Горбачев, как он поступил и годом ранее с планом «500 дней», попытался «скрестить» этот документ с отвергавшей его программой Павлова и приехал в Лондон с невнятными предложениями.
Лидеры «семерки» встретили Горбачева очень тепло, но, выслушав его новую экономическую программу, предложили лишь ассоциированное, а не полное членство в Международном валютном фонде, что ограничивало возможности для перекредитования долга СССР. Это тем сильнее ухудшило позиции Горбачева (чуть позже для радикальных реформ Ельцина финансовая помощь найдется).
Ельцин тем временем посетил США в июне 1991 года, вскоре после избрания президентом РСФСР. Буш и Ельцин даже пытались вместе позвонить Горбачеву в Москву, чтобы предупредить его о возможной попытке переворота (позже эту информацию, поступившую от московских сторонников Ельцина, до сведения Горбачева донес посол США в Москве). В программу визита Буша в Москву для подписания договора СНВ-1 в
