Дом на линии огня. Хроника российского вторжения в Донбасс - Дмитрий Дурнев

Вскоре после возвращения в Донецк меня как главного редактора „МК-Донбасс“ пригласили взять интервью у Бориса Колесникова. Тираж у нас по-прежнему был небольшой, и со стороны главы облсовета это скорее ощущалось как жест отчаяния: все другие способы донести свою точку зрения до оппонентов он уже использовал. Во время нашего разговора меня не покидало ощущение, что послание его очень простое: мы договороспособные, нормальные, с нами можно работать!

Докричаться не удалось. 6 апреля 2005 года Колесников пришел на допрос в Киеве, и его арестовали. С ним была Елена Бондаренко, которая оказалась в роли главной защитницы политика: ей из-за пределов Украины звонили Ринат Ахметов и другие донецкие тяжеловесы, ей переводили деньги на адвокатов и так далее. Она вышла из этой истории влиятельным публичным политиком — и на выборах в Верховную Раду в марте 2006 года баллотировалась по спискам Партии регионов: в ней было не так уж много людей, закаленных кризисными ситуациями и умеющих говорить публично.

Казалось, что в противостоянии новой центральной власти и олигархов эпохи Кучмы первая уверенно выигрывает. В том же 2005 году Ющенко выполнил одно из своих главных предвыборных обещаний. Комбинат „Криворожсталь“, при Кучме со скандалом проданный за 800 миллионов долларов консорциуму, за которым стояли Ринат Ахметов и зять президента Виктор Пинчук, вернули в собственность государства, а затем продали индийской компании уже за 4,8 миллиарда долларов. Конкурс транслировался в прямом эфире государственного телевидения — и ощущался как символическая победа „оранжевых“ над коррупцией эпохи Кучмы.

Однако уже к выборам в Раду начали сбываться прогнозы пессимистов с муниципальных сборов. Команда реформаторов развалилась — Юлия Тимошенко ушла в отставку на фоне конфликта с президентом и взаимных обвинений в коррупции. „Укррудпром“ вернуть в государственную собственность уже не получилось, а со временем все комбинаты Мариуполя перешли под контроль Ахметова. Фактически это было неизбежно: металлургический гигант, мариупольский комбинат имени Ильича мог покупать сырье только у структур Ахметова или возить его из-за океана, что стоило гораздо дороже. Быстро забыли и про административную реформу — на следующем муниципальном съезде в Бердянске о ней уже даже никто не упоминал.

На парламентских выборах Партия регионов получила неожиданно высокий результат. Теперь „донецкие“ выглядели на фоне рассорившихся триумфаторов Оранжевой революции выгодно — сплоченная дисциплинированная команда с отличной написанной программой действий. Успех был настолько оглушительным, что места в Верховной Раде получили даже люди из нижестоящих региональных штабов, фамилиями которых обычно заполняли партийные списки просто для галочки, ходили слухи о депутатских мандатах, свалившихся на персональных водителей олигархов. Стал депутатом и Ринат Ахметов — возможно, из соображений, что мандат гарантировал ему неприкосновенность. На первой пресс-конференции в новом статусе он сразу решил представить собравшимся своего персонального водителя: им оказался народный депутат Борис Колесников, которого к тому времени отпустили из СИЗО (впоследствии обвинивший его экс-хозяин „Белого лебедя“ признался в оговоре и сам сел в тюрьму по обвинению в лжесвидетельстве — круг мести замкнулся).

Следующие несколько лет в украинской политике продолжались качели с переходом власти от „регионалов“ к демократам и обратно. Виктор Янукович стал лидером парламентского большинства, потом снова был назначен премьер-министром, потом потерял позиции в результате новых досрочных парламентских выборов, а в 2010 году выиграл уже президентские. Победа была относительно честной: „донецкие“ по-прежнему брали системностью и предсказуемостью на фоне публичной грызни в среде оппонентов, которой „регионалы“ с радостью пользовались. В донецком предвыборном штабе Виктора Ющенко на деньги „регионалов“ делали газеты с антирекламой Тимошенко и отправляли тиражи грузовиками через всю страну в три западноукраинские области. Я уверен, что Ющенко не знал о подобной деятельности — и тем более о том, что сотрудников туда нанимали так: „Не волнуйтесь, задачу победить никто не ставит!“

Если для Виктора Ющенко главными вопросами на президентском посту были украинский язык, восстановление белых пятен в историческом прошлом народа, память о Голодоморе, вопросы европейской интеграции, то „донецкие“ на идеологию особого внимания не обращали. Для них важнее был контроль над финансовыми потоками и, соответственно, над ключевыми постами на пути этих потоков. Премьер, а потом и президент Янукович спокойно уживался и с министрами образования из числа украинских патриотов от социалистической партии. При губернаторе, а потом премьер-министре Януковиче все школы Донецкой области постепенно перешли на украинский язык — без единого громкого конфликта. Именно при президенте Януковиче Украина провела чемпионат Европы по футболу, причем одним из его центров стал как раз Донецк, а курировал подготовку в качестве специально назначенного вице-премьера все тот же Борис Колесников. Его авральные методы помогли сдать объекты в срок — страна обрела первые скоростные поезда из Кореи, Донецк получил прекрасный новый аэропорт и реконструированный железнодорожный вокзал, и буквально все заработали на подрядах. Когда президента спросили, зачем, собственно, нужен такой богатый вокзал городу, находящемуся вдалеке от транспортных перекрестков (следующая большая станция, Мариуполь, была просто тупиком у моря), Янукович ответил, что дело не в транспорте, а в том, что „нужно показать свою силу“.

Примерно такой же силой, в командно-административном порядке, продавливали в годы Януковича соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Речь шла о зоне свободной торговли с ЕС, на пути к которой Украина должна была выполнить множество реформ, изменить сотни стандартов и законов. По большому счету страна со скрипом, но поворачивалась в сторону Европы — а значит, спиной к России и ее Таможенному союзу (в Украине его чаще называли „таежным“). Примерно те же люди, которые по команде сверху недавно организовывали митинги „против НАТО“ в порту Феодосии (туда привозили западных солдат на заранее запланированные ежегодные военные учения), теперь должны были заниматься внедрением европейских практик и законов в Украине. И занимались!

Одновременно в правительстве Януковича работали и прямые агенты России. В 2014 году оказалось, что гражданами РФ были министр обороны Украины, глава СБУ, службы внешней разведки и еще десятки людей в силовых структурах рангом пониже. Это объяснялось просто: армия, как и образование с культурой, не приносила немедленного дохода, поэтому „донецкие“ легко отдавали ее под внешнее управление — причем все равно кому. Им было интереснее заниматься деньгами.

Как именно они это делали, хорошо показывает карьера Александра Клименко: бывший сторонник Оранжевой революции и младший брат главы областного штаба Ющенко, при Януковиче он в порядке своего рода размена с „регионалами“ стал сначала главой Донецкой областной налоговой, а потом сразу министром налогов и сборов Украины (и все это до того, как ему исполнилось 35 лет). Украинский бизнес традиционно уходил от налогов через „обналички“: деньги за несуществующие услуги отправлялись фирме-однодневке, она возвращала вам наличные за вычетом комиссионных, а потом исчезала, чтобы у правоохранителей не было даже предмета расследования. В Донецке особенной репутацией пользовалась обналичка, офис которой находился рядом с промоутерской компанией Union Boxing Promotion: примерно каждые три месяца в этой конторе случался „пожар“, в котором сгорали все документы об операциях. Документально этот процесс закреплялся актом выезда добровольной пожарной дружины, в состав которой, как правило, входило целое созвездие чемпионов Европы и мира по боксу.

Когда Александр Клименко занял должность заместителя начальника областной налоговой, он придумал простую идею: объединить бизнес по обналичиванию денег под „крышей“ налоговой инспекции, пару процентов комиссионных отдавать в государственный бюджет, а остальное делить между своими. Каким-то образом ему удалось договориться с людьми, существовавшими