Человек, который любил детей - Кристина Стед

– А где ребенок? – спросила Хенни.

– Не знаю, – ответила Джо.

– Умер!

– Не знаю!

– Как это?

– Его забрали, не знаю кто. Не я это устроила. И я не могу оставить ее у себя. Что я скажу людям? Что? У нее даже нет обручального кольца.

– Где ребенок, Сэмюэль? – гневно спросила Хенни. – Кто это? Девочка? Мальчик?

– Я не посмотрела и не спросила. Вчера ночью ребенка забрали, так что можно считать, что он умер: она никогда больше его не увидит. Да, я заплатила за то, чтоб ребенка забрали, и не желаю больше о нем слышать. Такого я еще не видела: она пыталась покончить с собой, меня просила ее убить. Я просто не знала, что делать. Она вопила и вопила, да так громко, что было слышно за два квартала. Я пыталась ее успокоить, подушкой зажимала ей рот, но она такая сильная, я не могла с ней справиться. Приходили соседи, стучали мне в дверь. Она рожала с четырех до полдвенадцатого, а я чувствовала себя как в тюрьме: весь этот ужас продолжался и продолжался, ко мне в дверь барабанили. Наконец соседка снизу послала мужа выломать мою дверь. Сказала, что пойдет и приведет какую-то женщину, но я ответила: «Ни за что не позволю, чтоб мою родную сестру видели в таком состоянии», но она все равно пошла. Представьте, в каком ужасном положении я оказалась! Она вернулась с какой-то женщиной, та что-то сделала – не знаю что, я не смотрела в ее сторону. Потом она спросила меня, нужно ли отдать младенца в другие руки, и сказала, во сколько это обойдется. Я ответила, что платить не стану. Я ничего об этом не знала, но она настаивала, говорила, что придется заплатить за то, чтобы ребенка забрали, раз отца, по-видимому, у него нет… – Голос Джо сорвался. Рыдая, она мерила шагами комнату, а потом, избегая смотреть на Хенни и брата, провозгласила: – Она мне больше не сестра. Надо же, шаталась где-то, а потом вдруг явилась ни с того ни с сего, без предупреждения, да еще в таком состоянии. Почему она не умерла? Я думала, она точно умрет. И что мне теперь делать? Ведь об этом все узнают. Она все орет и орет, как я ни пыталась ее успокоить. Пришлось заплатить той женщине десять долларов, чтоб она забрала этот ужас, этого ребенка, сегодня рано утром. Она должна еще прийти в понедельник. Разве вы не понимаете, что это шантаж? Я уничтожена. Мне она не нужна, знать ее не желаю. Пусть Сэм поступает, как знает, а меня она больше не увидит. Сегодня утром я получила телеграмму от мисс Аткинсон – одной из тех, кто стучался ко мне в дверь вчера днем! Что я могу ей сказать? Я позвонила ей и объяснила, что один человек тяжело заболел, случайно отравился, пришлось делать промывание желудка. Но поверит ли она? Ее надо от меня забрать. Хенни, что мне делать?

– Она жива? О чем ты спрашиваешь?

– Она больна, – мрачно промолвила Джо.

– Лучше б умерла, – ответила Хенни.

– Хенни, заберите ее к себе, пожалуйста? Ведь здесь никого не бывает; пусть поживет у вас, пока не поправится. А потом пусть убирается с наших глаз. Извини, что приходится за нее просить.

– Сейчас же поеду и поговорю с этим типом! – гневно вскричал Сэм.

– А что он может сделать? Он ведь женат. Этот поганый трус совратил юную девицу, зная, что никогда не женится на ней. Не трать свое драгоценное время. Ведь вот как бывает, – продолжала Джо, остановившись перед Хенни. – Жила-жила, боролась за каждый цент. А теперь придется продавать дом. Стыд-то какой. Я не могу вернуться домой, пока она там. Опозорила меня. Родная сестра называется! Не знаю, как я это переживу! Почему это случилось именно со мной, ведь я всегда так усердно трудилась? Мисс Аткинсон приходила ко мне, и с ней две учительницы: мы собирались выпить чаю и сходить в кино. Что я скажу им в понедельник? Не представляю. Я должна на время взять отпуск. Господи, как это ужасно. Позор на мою голову.

– Джо, что с Бонни? – тихо спросил Сэм.

– Какое мне дело до этой дряни?! – заорала в ответ Джо. – Думаешь, меня волнует судьба проститутки, которая бегает за женатыми мужчинами и рожает от них детей на улице! О ужас. Хенни, это ужас. Просто не знаю, как быть. В нашей семье… Я даже подумать не могла, что такое может случиться.

– Ах ты поганая чопорная корова! – взвилась Хенни. – Надеюсь, с тобой еще и не такое случится, тысячу раз, чтоб ты стала хоть чуточку человечнее, а не важничала, задрав кверху нос.

– Хенни! Я думала, уж ты-то… Хенни! Зачем ты так?! Ты не понимаешь. У тебя же есть отцовские деньги, состояние, а я должна была своими руками зарабатывать каждый цент, неужели не ясно? И что теперь? С чем я осталась? Ты не представляешь, что значит быть для самой себя и отцом, и матерью и думать о том, как обеспечить собственную старость. У тебя есть муж, есть дети, которые будут заботиться о тебе в старости, а у меня что? Будь я проклята, если стану ее терпеть! – вскричала Джо, внезапно вновь распаляясь. – Мне следовало удавить ее своими руками вчера, когда у меня была такая возможность, но, черт возьми, я проявила слабость. Кому от этого стало бы хуже?

– Тебе бы такого мужа, который бы тебя заставлял мыть полы и подгонял пинками в живот, чтоб пошевеливалась быстрее,– сказала Хенни, вложив в эти слова всю ненависть к Поллитам, накопившуюся в ней за последний десяток лет.– Я такая же дрянь, как и она, у меня тоже были мужчины, я таскалась с ними по сомнительным заведениям, брала у них деньги, чтобы прокормить его детей. Я изменяла и обманывала, я дура и безвольная идиотка, готова пасть ниже некуда, но все равно я гораздо выше тебя и твоего тошнотворного братца-подхалима, который так и остался ребенком. Я лучше тебя, хоть ты и ходишь в церковь; я лучше него, хоть он и не ходит в церковь, потому что это якобы ниже его достоинства. Я лучше вас обоих, потому что я испробовала все. Я поступала скверно и непристойно, делала то, на что вы из глупости и трусости никогда бы не решились. Но сколь бы низко я ни пала, я не мерзкая