Парадизо - Франческа Сканакапра

Устроившись в прохладной тени у стены амбара, мы угостились хлебом и сыром, дополнив трапезу сливами. Лимонад я никогда прежде не пробовала. Я думала, он кислый, но лимонад, как и все в «Кашине Маркезини», оказался восхитительным. Я решила, что Джанфранческо мне ужасно нравится. Он совсем не походил на мальчишек из моей школы.

Потом мы неспешно двинулись в сторону дома, остановившись, чтобы попить из фонтана. Мама и синьора Маркезини до сих пор были заняты, рассматривая вышитое белье, и не заметили, как мы прошли мимо двери в столовую через овальный холл. В дальнем конце холла была еще одна дверь – как оказалось, она вела в часовню. Джанфранческо открыл ее с трудом.

Часовня совсем не напоминала собор. Она была очень маленькой, о ее первоначальном предназначении почти ничего не напоминало. Все скамьи сдвинули в сторону, освободив место для целых гор мебели. Столы громоздились на комодах и буфетах. Ящики высились пирамидой. Алтарь закрывали перевернутые стулья, ножки которых затянула паутина. Каждый клочок пространства занимали пыльные сундуки, наверняка с сокровищами, часы и подсвечники.

Я поежилась: в часовне было неуютно. Сильно пахло затхлостью, как от несвежего дыхания.

– Почти всю эту мебель привезли из замка под Феррарой, – сообщил Джанфранческо. – Некоторым предметам больше пятисот лет. На верхнем этаже еще куча. Тот замок вместе со всем содержимым дедушка выиграл в карты.

– У вас и замок есть?

– Нет. К сожалению, уже в следующей игре дедушка проиграл замок. Но мебель сохранил. Он и дом этот несколько раз чуть не проигрывал. Я рад, что не проиграл. Дедушка был печально известен.

– Что это значит?

– Значит, он был известен, но не хорошим, а плохим.

– Плохим?

– Папа говорит, он очень много пил. И принимал неверные решения. Дедушка закрыл молочную ферму, пробовал заниматься другими делами, но постоянно терпел неудачи. Он за этим домом не присматривал и отдал много денег здешней церкви. Тут где-то есть его портрет.

Джанфранческо исчез за пирамидой столов, потом появился, волоча затянутый паутиной портрет в два с лишним раза выше его самого.

– Позволь представить тебе Карло Маркезини, моего печально известного деда, – произнес Джанфранческо с улыбкой и театрально взмахнул рукой.

Карло Маркезини на портрете был наверняка куда больше, чем в жизни, – крупный толстяк в панталонах с высокой талией и красном сюртуке, в руке он держал пару фазанов. За его спиной я узнала особняк Маркезини и церковь в нашей Пьеве-Санта-Кларе. Выглядело все это как-то странно, будто художник рисовал, сидя на низенькой табуреточке. Голова у Карло Маркезини была приподнята, так что видны были ноздри. Он в буквальном смысле взирал на меня сверху вниз.

– А я не знаю, как выглядели мои дедушка и бабушка, – призналась я. – У нас в доме картин нет. Есть фотография Папы Римского, но он нам не родня.

Мы стояли, разглядывая портрет Карло Маркезини, пока откуда-то издалека не донесся мамин голос, звавший меня.

– Мне пора, – спохватилась я.

– Очень жаль, – сказал Джанфранческо. – Я не успел показать тебе остальную часть дома. Но ты же всегда можешь приехать к нам.

– Правда?

– Правда. Мне очень хотелось бы.

Я была в полном восторге.

Ни мамы, ни синьоры Маркезини в столовой не оказалось. Мы быстро прошли на кухню, потом через заднюю дверь на крыльцо. Там, прислонившись к колонне, стоял синьор Маркезини и ел персик. Кролика, больше уже не дергавшегося, подвесили за задние лапы на крюк.

– Тебя мама ищет, – сказал мне синьор Маркезини, перочинным ножиком вырезал из персика косточку и отправил исходящую соком мякоть в рот. – Но, прежде чем уйдешь, обязательно возьми с собой наш сыр. Ческо, отрежь хороший кусок Грациэлле в подарок.

Мой новый друг убежал и вскоре вернулся со свертком, который вручил мне.

– Спасибо, – поблагодарила я, потом еще дважды, в знак особой вежливости.

– Не за что, – отозвался синьор Маркезини и подмигнул мне.

Я слышала, как мама говорила папе, что богачи – люди не слишком хорошие, но синьор Маркезини мне понравился.

Наконец Фиорелла вывела из дома маму.

– Добрый день, синьора Понти, – проговорил синьор Маркезини, снимая соломенную шляпу.

Мама опустила взгляд, но не ответила, что меня удивило – мне она велела отвечать, когда со мной разговаривают.

– Пойдем скорее, Грациэлла, не то ужинать раньше девяти не сядем. Я не представляла, что мы тут так задержались. Часы в доме показывают, что уже почти половина седьмого.

– Хотите, на машине вас отвезу? – предложил синьор Маркезини, нахлобучивая шляпу.

Меня так и распирало от радостного волнения.

– Спасибо, – ответила мама, – но мне не хотелось бы вас затруднять. Да и пришлось бы вернуться за велосипедом. К тому же вечер прекрасный, прогулка пойдет нам на пользу. Ваша жена любезно предложила завезти материал для работы завтра, так что ничего тяжелого у нас с собой не будет.

– Как пожелаете, – отозвался синьор Маркезини и почтительно приподнял шляпу указательным пальцем.

Мама покраснела, но трижды сказала «спасибо». Я постаралась скрыть разочарование.

Мы отправились в обратный путь по аллее, обсаженной кипарисами, которые теперь отбрасывали длинные тени. Мама молчала, словно поглощенная мыслями. Когда мы проезжали мимо столбов-часовых, я представила ее в красном шелковом платье синьоры Маркезини – как оно колышется при ходьбе. Мама сегодня была в желтом хлопковом платье, которое сшила сама, а на нагрудном кармане крестиком вышила мелкие цветочки.

– Мне здесь очень нравится, – сказала я. – Джанфранческо такой милый!

В этом мальчике было что-то особенное, что именно, я сразу не сообразила, но, немного поразмыслив, поняла, в чем дело.

– Он напомнил мне Эрнесто.

– Неужели?

– Да. Только он не озорничал. Джанфранческо сказал, я могу приехать снова когда захочу.

– В самом деле?

– Да. Можно мне будет приехать снова?

– Посмотрим.

– У них очень красивый дом. И есть своя часовня, а там много-много мебели, которую привезли из замка. Еще есть амбар, в котором много-много сыра. – Тут я помахала свертком.

– У некоторых людей слишком много всего, – сказала мама и снова погрузилась в мысли.

Я тоже задумалась, спрашивая себя, уж не влюбилась ли я в Джанфранческо Маркезини.

Глава 10

Папа пришел в восторг от сыра. Пока мама накрывала стол к ужину, он в предвкушении потирал руки.

– Как щедро со стороны Маркезини. Такой кусок стоит дорого.

– Дорого для людей вроде нас, – пробормотала мама.

– Говорят, у них там кругом машины, – продолжал папа. – Поззетти сказал, они механизировали все, даже дойку. Не представляю, как это переносят коровы. Похоже, сыроварня у них как лаборатория. Санитарное управление