Крысиха - Гюнтер Грасс
Ну вот! сказала крысиха. Наконец-то. А что было потом? Они просто так разгуливали?
С этой не очень длинной процессией, шедшие в начале которой несли перед собой помимо транспарантов муляжи больше натуральной величины, изображавшие вручную разукрашенных собак и макак-резусов, – некоторые даже были в масках мышей или крыс – шли мои пять женщин, наряженные для выхода на берег: одна была в чем-то длинном, золотисто-желтом, другая в юбке-брюках и с тюрбаном, третья – в черном шелке…
Крысиха призвала меня вернуться к сути дела. Когда я стал потешаться над женщинами из-за того, что они еще вчера вытаскивали на палубу ушастых медуз и проводили измерения, а потом неожиданно переметнулись на сторону защитников животных, она в очередной раз прервала мой доклад, который начал соскальзывать в личное.
Это неинтересно! прокричала она. Никаких бабских историй, только то, что произошло в Висбю, может быть интересным сегодня.
Ну что ж. Произошли беспорядки. На окраине города, перед исследовательским институтом. Это был филиал Уппсальского университета. Я не думаю, что кто-то из готландцев, будь то старый или молодой, начал первым. Наверное, машинистша или старуха бросила первый камень. А потом подключилась штурманша. Во всяком случае, Дамрока, которая всегда была самой медлительной, оказалась первой в этой бетонной коробке. Остальные женщины, в том числе и готландки, последовали ее примеру. Потом говорили, что они повели себя как вандалы и разгромили в лабораториях довольно дорогое оборудование. Но потом они быстро открыли клетки. Говорят, одна обезьяна, когда ее освободили, укусила шведскую библиотекаршу, что имело последствия, потому что обезьяна…
Не отвлекайся! Дальше, дальше! требовала от меня крысиха.
Позже поймали кроликов и собак, всех макак-резусов и морских свинок, даже нескольких мышей. Женщины, конечно, вернулись на борт, когда приехала полиция с мигалками. Сразу же отдали швартовы и отправились в Винету. Хотели избежать неприятностей. Говорят, что около двух десятков крыс, причем очень интересных, как утверждалось, сбежали и в последний раз были замечены финским матросом, правда, пьяным, между портовыми сооружениями…
Вот оно! воскликнула крысиха, навострив усики. Затем она призвала меня продолжить наблюдение за дрейфующими обломками. Они пропали на долгое время. Даже я, при всей широте моего обзора, потерял их из виду. Помнишь, дружочек, как после Большого взрыва все небо заволокло черным дымом? Земля погрузилась во тьму. Ни ты, ни мы не можем измерить время тьмы. Как же пережили дрейфующее обломки те дни холода – или это были месяцы, годы? Дрейфовали ли они, словно погребенные, во тьме? Или же были скованы льдом в вечной мерзлоте? Если бы на корабле была жизнь, какая бы то ни было, как бы она могла, часто задаемся этим вопросом мы, крысы, выжить в таких условиях?
Точно! закричал я. Ни один клоп такого не выдержит. Нам следует списать эти обломки. Они больше ничего не дадут. И нашего господина Мацерата тоже. Долой его! Это все уже давно устарело. Лучше расскажи, крысиха, что у вас происходит в сельском хозяйстве. Весна была слишком дождливая? Какие результаты дали последние урожаи? Вы соблюдаете севооборот?
Конечно, господинчик! прокричала на деревенский манер крысиха. И я увидел поля, до самого горизонта: свеклу, кукурузу, ячмень и подсолнухи. Как гнулись под тяжестью корзинки с семенами. Видел сложенное ровными рядами зерно. И пестрых птиц видел я над полями. Прекрасный сон…
Едва Гриммы ушли, Румпельштильцхен, как официант, кричит: «Почаевничаем!» Он подает напитки перед домом. В приподнятом настроении, готовые немного пошутить, гости стоят группами и болтают, словно Ведьма пригласила персонажей известных сказок на коктейльную вечеринку. Они обмениваются старомодными любезностями, но подспудно проявляются старые обиды: злые феи не могут сдержать колкостей в адрес добрых фей. Храбрый портняжка ищет повода для ссоры с дикими людьми. Повсюду снуют задиристые гномы и лесовики. Ведьма и Злая мачеха бросают друг на друга ядовитые взгляды. Рюбецаль оскорбил госпожу Метелицу. Красная Шапочка пытается приударить за Гензелем. Теперь Гретель, поскольку Король-лягушонок отказывается возвращаться в колодец, хочет спрятаться в волке, но молнию заело. Никто не слушает Бабушку, которая произносит старинные слова из словаря. Другое привлекает больше внимания: волшебник Мерлин и король Дроздобород вершат дела. Гномы и лесовики толкаются. Менее значительные ведьмы хотят быть поближе. «Я бы даже согласился на Якоба Гримма в качестве канцлера!» – восклицает Дроздобород. Мерлин, только что рассказавший об интригах вокруг Круглого стола короля Артура, признает: «Наш брат, по крайней мере, как-нибудь ужился бы с Гриммами». Все смеются и пьют за благополучие нового правительства.
Только девочка с отрубленными руками грустит. Ее руки безвольно свисают на веревке, перекинутой через шею. Она бродит между болтающими группами гостей, отказывается от выпивки, которую предлагает ей Румпельштильцхен, не желает слушать хвастовство Рюбецаля о тех временах, когда он пугал бедных угольщиков и стеклодувов, с грустью наблюдает, как гномы один за другим утаскивают Белоснежку в кусты, становится еще печальнее, встретившись с Йориндой и Йорингелем, и, наконец, скрывается в пряничном домике, где Рапунцель, волосами которой связан Принц, сидит рядом со Злой мачехой на подоконнике перед развевающимися занавесками.
Принц все еще целует куклу, сделанную по образу его Спящей красавицы. Рапунцель и Злая мачеха разматывают нитки, играя в запутанную игру «ниточка», за которой долго наблюдает девочка без рук.
Наконец, набравшись смелости, она говорит: «Можно мне посмотреть, как мой господин отец дважды ударит топором?» Злая мачеха изображает дружелюбие, после чего руки девочки, дабы помочь ей, забирают у мачехи хитроумную паутину из ниток, чтобы та могла дотянуться до коробочки и нажать на кнопочку, и, когда экран начинает мерцать, она вновь берет нить и передает ее Рапунцель, которая, принимая ее, меняет узор плетения.
Теперь зеркало оживает, и на нем, стирая одна другую, появляются сцены из сказок: мы видим семерых гномов, окружающих стеклянный гроб Белоснежки; в ярости Румпельштильцхен отрывает себе ногу; козлята разбегаются, один из них прячется в часах; Дама с вечной головной болью, еще совсем маленькая, роняет золотой шар в колодец; наконец, волшебное зеркало показывает сказку об отрубленных руках.
Съежившись на табуретке, вплотную прижавшись к зеркалу, с руками на веревке на коленях, девочка видит, как отец, по приказу дьявола, которому он в отчаянии отдал душу, дважды ударяет топором, как затем он, с отрубленными руками, висящими на веревке, печально и бесцельно бродит по свету, как наконец принц помогает ему обнять с любовью особое дерево, чтобы руки девочки снова выросли и она обрела счастье с принцем.
Но Злая мачеха, несмотря на запутанную игру в «ниточку», не сводит глаз с фильма-сказки и, будучи злой, какой она и обязана быть, мизинцем манипулирует ходом фильма, заставляя сцены сменяться в быстрой последовательности: то отец дважды ударяет топором, то принц помогает обнять дерево, затем снова ужасная сцена с отцом, потом снова помощь принца, снова топор; череда коротких мгновений счастья сменяется бесконечным ужасом.
И как в фильме, руки девочки, сидящей на табуретке перед зеркалом, снова вырастают, чтобы затем снова быть отрубленными и лежать на коленях, снова и снова.
Между тем вечеринка не желает заканчиваться. Некоторые сказочные персонажи играют свои роли. Под чепчиком
