Крысиха - Гюнтер Грасс
Пока что их собрания выглядят мирными. Когда они вечером стоят группами или прогуливаются под руку, они кажутся безобидными, полностью сосредоточенными на себе и размножении: самцы скорее мягкие, самки – властные. Они упорядоченно заселяют Остров складов, словно этого местечка им достаточно. Они строго свистят своим детям, как только те во время игр забегают на мосты и перескакивают границы помеченной территории: в сторону Зеленых ворот или мимо башни Мильхканне, в сторону Нидерштадта, где за грязевыми валами поселились наши русские.
Они воспитаны в послушании. С раннего возраста они учатся согласовывать свои действия поднятием руки. Они не хотят действовать опрометчиво и дорожат добрыми отношениями с соседями. Нейтралитет присущ им с рождения. Они ведут себя по-скандинавски приятно, как будто им вдобавок передали генетически социал-демократическое поведение: так мы говорим себе в успокоение.
Никогда уотсонкриков не видели на Длинном рынке, перед ратушей или у Артусхофа. Свободные от любопытства, они довольствуются своей территорией. Сколь сильно мы беспокоимся об их и нашем будущем, столь мало о нем, кажется, заботятся они: возвышенные, модифицированные хранят свой покой. Убывающие запасы и давящая теснота не мешают им становиться все более и более светловолосыми и голубоглазыми. Угрожающе растет их красота: из всех люков Острова она сверкает гладкостью и завитками.
Нас все еще радует их привлекательность, но в последнее время бросается в глаза, что взрослые ниппели собираются на учения. Через Моттлау мы с крысихой видим, как они выстраиваются в колонны и образуют клинообразные формирования. Идя прямо, они тренируют шаг в ногу. О боже! Они маршируют. Они поворачивают налево, делают поворот направо, отбивают шаг на месте, по команде замирают, смотрят в указанном направлении, снова шагают вперед. Поверх спокойной воды мы с крысихой слышим их команды. Приятный, если хотите, уютный язык, напоминающий мне бормотание, с которым наш господин Мацерат перечислял подарки, привезенные с собой в Польшу для бедных кашубских детей; мне кажется, будто я слышу, что уотсонкрики постоянно кричат: Направосмурфмарш! Смурфгом! Шагом смурф! Смурф два три четыре, смурф два три четыре, смурф…
Они идут! Волшебное зеркало Злой мачехи, к экрану которого прижались все собравшиеся в пряничном домике, показывает невиданные гусеничные машины, выезжающие из внезапно открывшейся пасти подземных бетонных элеваторов. С поворотными грейферами, выдвинутыми скребковыми решетками, шипами, таранами, с их боковыми шарнирными сосущими хоботами они напоминают сказочных драконов, поэтому их, подобно тому как боевым танкам дают названия хищных зверей, именуют драконами-расчистителями.
Теперь драконы-расчистители укатывают всю зелень вниз по автобану, подбираясь все ближе и ближе. (Наш господин Мацерат выказывает желание, чтобы эта спецтехника, которая до сих пор использовалась исключительно в Индии и Южной Америке для сноса обширных трущоб, а теперь разгоняет всех, кто недавно праздновал сказочное правление Гриммов, была вдобавок оснащена огнеметами. Я выступаю против такого устаревшего оружия, но должен считаться с тем, что отчеканенное в детской памяти Оскара в конечном итоге возьмет верх: настолько сильно на него повлияло применение огнеметов во время битвы за Польскую почту.)
Пряничный домик охватывает паника. Король Дроздобород боится за свои владения. Добрые феи плачут, а злые корчатся, словно придавленные ногой. Йоринда и Йорингель окаменели. Как будто ей зябко, Рапунцель закутывается в свои длинные волосы. Как только испуганная лягушка спрыгивает со лба Дамы в колодец, из его отверстия выползает, дрожа от страха, Король-лягушонок. Отрубленные руки закрывают девочке, не желающей видеть ничего ужасного, глаза. А Бабушка Красной Шапочки зачитывает вслух всем, кто готов слушать, слова из гриммовского словаря, связанные с бедой: Ungemach, Unhold, Ungeheuer, Unglück, Unmut…[49] – но и: Unbekümmert, ungestüm, unverzagt…[50]
Пока что только Рюбецаль со своей булавой готов к сопротивлению. Теперь еще и Храбрый портняжка со Стойким оловянным солдатиком. Под давлением гномов несколько низших ведьм мочатся в наспех собранные пустые бутылки, которые гномы тут же закупоривают. Отрубленные руки девочки отрабатывают технические захваты.
В стороне Белоснежка и Красная Шапочка советуют детям канцлера бежать отсюда: «Вам следует идти домой, дети, пока еще не поздно!» Но Гензель и Гретель отказываются: «Мы с вами!»
Между тем волшебное зеркало показывает, что драконы-расчистители покинули автобан. Они приближаются к лесу, нападают на него, прогрызают себе путь, выплевывая за собой щепки, пережеванный мох, измельченные корни. Из башни дракона-расчистителя, который движется впереди, пробуждающий поцелуем Принц показывает генералу-канцлеру чрезвычайного правительства направление. Он посылает поцелуи туда, где, как он знает, за шипами спит его Спящая красавица.
В пряничном домике все по-прежнему в ярости из-за предательского побега Принца. Рапунцель стыдится. Ведьма, волшебник Мерлин и злые феи пытаются остановить драконов-расчистителей проклятиями и заклинаниями. Но все заклятия, искрясь, отскакивают или меняют лишь внешний вид спецтехники: у машин вырастают драконьи зубы, появляются вращающиеся глаза, между шипами и скребковыми решетками вырываются раздвоенные языки пламени; таким образом, огнемет нашего господина Мацерата все-таки попал в оснащение драконов-расчистителей.
Единственный, кого все это не касается, – Принц. Восторженный и словно вне себя, он шлет указывающие направление поцелуи. Теперь колонна, последний дракон которой везет специальные войска, укомплектованные щитами и шлемами с забралом, достигает лесной поляны, посреди которой стоит высеченный из камня памятник братьям Гримм.
Сказочные персонажи с ужасом видят в волшебном зеркале, как один из драконов-расчистителей выдвигает таран, разгоняется, таранит памятник, снова и снова бьет по основанию, разогнавшись, опрокидывает высеченных из камня братьев Гримм, после чего они разбиваются на куски, которые другие драконы-расчистители укатывают в лесной грунт, включая и любимые нами, хорошо нам знакомые, а теперь мучительно растрескавшиеся головы.
Кажется, будто в пряничном домике все сказочные персонажи, наблюдающие за этим непосредственным насилием, хотят провалиться сквозь землю вместе с Гриммами. Добрые и злые феи восклицают: «Горе детям человеческим, они не ведают, что творят!»
Теперь пробуждающий поцелуем Принц, который сначала растерянно наблюдал за разрушением, а затем натянул на глаза шапку, указывает новое направление. Но поскольку драконы-расчистители следуют не указаниям Принца, а направляются скорее к противоположной цели, насилие обращается не на сон Спящей красавицы за колючей изгородью; прежде нужно быстро свести кое-какие счеты. Все глубже и глубже колонна вгрызается в нетронутый лес.
«О горе! – восклицает Белоснежка. – Моей сказке скоро конец!»
Йоринда и Йорингель причитают: «Нашей скорби не будет конца».
Красная Шапочка, дурочка, кричит: «Может быть, они просто хотят нас навестить?!»
Рапунцель знает: «Без сказок люди обеднеют».
«Да ну, – говорит Румпельштильцхен, – они по нам уже давно не скучают».
Невзирая на стенания в субтитрах (к которым присоединяется и наш господин Мацерат: «Этот скверный исход меня беспокоит!»), Рюбецаль призывает к сопротивлению. «За мной!» – кричит он и размахивает своей булавой.
Все покидают пряничный домик. Злая мачеха забирает свое единственное сокровище, волшебное зеркало, на экране которого только что были видны всеразрушающие драконы-расчистители. Снаружи спускают с цепи волка. Злые феи снимают все проклятия с заколдованных воронов, лебедей, оленя, после чего юные принцы, смущенные, разминают ноги, а затем собираются толпой: робкие и своенравные одновременно.
Гномы раздают бутылки, полные ведьмовской мочи. Королю Дроздобороду не приходит в голову ничего более беспомощного, нежели произвести Стойкого оловянного солдатика в генералы. Волк поджимает хвост и хочет вернуться на цепь. Король-лягушонок хочет скрыться в колодце, но его Дама и Ведьма мешают ему улизнуть. Отчетливее всех шум приближающегося насилия слышит девочка без рук: она затыкает уши. Гензель хватает Гретель за руку.
Теперь они вырываются из леса, числом шесть, разойдясь широким веером. Они выдвигают грейфер,
