Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон

— Почему Биггс?

— Он единственный, кто извлекает осязаемую выгоду из устранения Бекерта. Убери знаменитого шефа закона и порядка — и Биггс выигрывает выборы в Федеральный округ, даже не вспотев.

Это звучало криво, но Гурни намеренно держал ум открытым:

— Возможно. Проблема в том, что…

Он осёкся, услышав шум машины — возможно, нескольких — на грунтовке.

— Подожди, Джек, у нас гости.

Он сместился, чтобы видеть выезд дороги на поляну. Первой показалась «Краун Виктория» Марка Торреса. Вторым — чёрный фургон без опознавательных знаков, за ним — тёмный неприметный внедорожник. Они встали в ряд у кромки поляны, носами к дому. Никто не вышел.

Гурни снова набрал Хардвика:

— Видишь их с твоей позиции?

— Да. Фургон похож на спецназ. Как думаешь, что будут делать?

— Ничего существенного, пока не приедет Клайн. И подтянутся прочие приглашённые — если он их оповестил. Дай свяжусь с Торресом, перезвоню.

Торрес ответил на первом гудке:

— Дэйв? Где вы?

— Неподалёку, вне видимости — и пусть так и остаётся. У вас есть план?

— Клайн командует. Ничего не происходит, пока все не соберутся.

— Кто с тобой? — спросил Гурни.

— Спецназ и капитан Белтц. Мэра и шерифа везёт помощник шерифа на своей машине. Мистер Гелтер подъедет отдельно. Миссис Бекерт привезёт шофёр.

— Что насчёт Клайна?

— Уже в пути. Насколько знаю — один.

— Кто‑нибудь ещё?

— Нет. Ну… в некотором смысле да. Люди из RAM‑TV.

— Что?

— Ещё одно из условий Бекерта. Больше свидетелей.

— Клайн согласился?

— Согласился? Он в восторге.

— Господи.

— И ещё новость. Вы интересовались местоположением телефонов, на которые шли звонки с сигнализации в коттедже Бекерта, когда вы с Хардвиком там были. Вызовы шли на телефоны Бекерта, Терлока и на анонимный предоплатный номер. Телефон Бекерта тогда был выключен — логично, если он уже скрывался, — так что местоположение неизвестно. Телефон Терлока был включён, и звонок прошёл через вышку Ларватона, ближайшую к его дому. Это объясняет, почему он объявился в «Оружейном Клубе» тем утром. Ничего удивительного. Самое занимательное — предоплата. Звонок принят вышкой Уайт‑Ривер, а через тридцать секунд с того же предоплатного телефона пошёл вызов на номер, зарегистрированный на Езекиаса Горта.

Для Гурни это сюрпризом не стало: он и так полагал, что кто‑то, ожидавший присутствия Терлока, уведомил одного из Гортов. Но подтверждение обнадёжило.

— Спасибо, Марк. Приятно, когда в этом чёртовом деле хоть что‑то начинает складываться.

Услышав, как к холму подтягивается ещё одна машина, они завершили разговор.

На поляну въехал тёмно‑бордовый «Эскалейд» и стал рядом с «Краун Викторией». Помощник шерифа вышел из‑за руля и постучал в окно машины Торреса. Пару минут совещались, после чего он вернулся в «Эскалейд». В следующие пятнадцать минут в колонне машин никакой активности не наблюдалось; слышны были лишь настойчивый гул генератора и — по крайней мере, для уха Гурни — почти подсознательные интонации кабельных новостей.

Затем прибыл Клайн на своём «Навигаторе», выбрался наружу с деловитой напористостью полевого командира и стремительно обошёл каждую из машин. На нём висела великоватая ветровка из плотной тёмно‑синей ткани — такой фасон любят почти все силовики. На спине жирными буквами значилось: «ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР».

Он вернулся к «Навигатору», встал перед капотом, широко расставив ноги, — поза героя‑завоевателя, если бы не бесформенная куртка, нелепо уменьшавшая его фигуру. Гурни, затаившийся на опушке, не спускал глаз с Клайна, когда тот достал телефон.

Мобильник Гурни завибрировал. Он взглянул на экран и ответил:

— Привет, Шеридан. Каков план?

Клайн оглядел поляну:

— Вы где?

— В укрытии. Держу дом на прицеле.

— Это капитуляция, а не бой.

— Он в чём‑нибудь признался?

— Во всём. Во всём, кроме убийства Терлока.

— С какой стати ему признаваться?

— Какая, к чёрту, разница? Факт в том, что признание есть. У нас имеются письменные подтверждения.

— Письменные? Каким образом…

Клайн нетерпеливо перебил:

— Текстовое сообщение. С приложенным электронным отпечатком большого пальца.

— Вы говорили с ним лично?

— Коротко, по телефону. На фоне шумело — скорее всего, генератор — из‑за этого его было трудно разобрать. Я не хотел потом препирательств о том, кто что сказал. Попросил изложить письменно — он написал.

— И в этом тексте он признаётся в шести убийствах?

— Он признался.

— Вас это не настораживает?

— Я в восторге. Похоже, в отличие от вас. Не потому ли, что рядом с этим ваша теория о бедном беспомощном Бекерте, которого подставил какой‑то макиавеллистский гений, звучит вопиюще нелепо?

Гурни пропустил колкость мимо ушей:

— Меня тревожат две вещи. Во‑первых, кем бы ни был Бекерт, дураком он не выглядит. А признавать за собой серию убийств, не имея на руках никаких договорённостей, — безумие. Возникает вопрос: что здесь происходит? Во‑вторых, я всё возвращаюсь к тому, что изначально зацепило меня в этом деле, — к сообщению на телефоне Стила. Я почти уверен: всё было не так, как выглядело.

Голос Клайна стал резким, раздражённым:

— Было именно так, как выглядело: предупреждение о внимательности — и, кстати, толковый совет. Просто он не успел его понять.

— Возможно, он и не должен был успеть.

— Это что ещё за намёки?

— Сообщение пришло на его личный телефон после того, как он уехал на работу, где пользовался служебным BlackBerry. Вероятно, его и не собирались обнаруживать до того, как он будет убит.

— После? Зачем?

— Чтобы направить нас на полицию и, в конечном счёте, на Бекерта. Что, в свою очередь, предполагает: отправитель заранее знал, что Стила убьют. Так называемое «предупреждение» могло быть первым тонким элементом заговора, призванного свалить всё на Бекерта.

— Как изящно. В этом ты весь, Гурни, верно? Одна чертовски умная конструкция за другой. Жаль только, что это — чистейшая ахинея. Может, повторить ещё раз? У НАС ЕСТЬ ПРИЗНАНИЕ! Нужно проговаривать по буквам?

В надежде, что при личном разговоре удастся яснее донести свои опасения, Гурни оборвал вызов, выбрался из своего, уже казавшегося ему нелепым укрытия и направился к Клайну, чьё раздражённое лицо не выражало ни капли энтузиазма.

— Послушай, Шеридан, я ценю твою позицию, — начал Гурни как можно мягче. — Я лишь думаю…

Его перебил басовитый рык безупречно настроенного двенадцатицилиндрового мотора. Это Марв Гелтер подъехал на своём классическом красном «Феррари».

Завидев